Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ю"

1. Смирнова Е. А.: Поэма Гоголя "Мертвые души". Глава вторая. "Вся Русь…"

Входимость: 2. Размер: 164кб.

Часть текста: сколь и историческое. Мы помним, что изучение прошлого русского народа – от самых его истоков – было предметом научных занятий писателя в период, предшествовавший работе над поэмой. Многочисленные выписки из летописей, византийских хроник и других источников, говорящих о жизни славян и русских в древнейший период их существования, которые сохранились в гоголевских бумагах, относятся к 1834–1835 гг. Работа над «Мертвыми душами» была для писателя естественным продолжением этих штудий, только теперь ее результаты отливались у него в живую поэтическую форму, близкую к той, которую он набросал в качестве примера для идеального историка в статье «Шлецер, Миллер и Гердер». Художественный принцип, который позволил Гоголю действительно показать «всю Русь» в сравнительно небольшой по объему его поэме, кажется, теснее связан с методом близкой писателю исторической школы, чем с какими-либо чисто беллетристическими традициями. В упомянутой статье 1834 г. «Шлецер, Миллер и Гердер» читаем о последнем: «Везде он видит одного человека как представителя всего человечества» (VIII, 88). В рецензии 1836 г. на «Исторические афоризмы» Погодина Гоголь пишет: «Он первый у нас сказал, что история должна из всего рода человеческого сотворить одну единицу, одного человека, и представить биографию этого человека…» (VIII, 191). Не так ли небольшое число персонажей «Мертвых душ» представляет собой всю нацию в ее наиболее характерных проявлениях? Недаром же Гоголь писал: «Чем более я обдумывал мое сочинение, тем более видел, что не случайно следует мне взять характеры, какие попадутся, но избрать одни те, на которых заметней и глубже отпечатлелись истинно русские, коренные свойства наши» (VIII, 442). Что касается времены́х рамок...

2. Шенрок В. И.: Материалы для биографии Гоголя (старая орфография). Н. В. Гоголь, как историк и педагог. Гоголь, как историк

Входимость: 4. Размер: 83кб.

Часть текста: высказать печатно мысли, родившiяся при чтенiи ея, такъ какъ мы разсматривали подробно отчасти тотъ же перiодъ жизни и литературной деятельности Гоголя въ предыдущей главе „Николай Васильевичъ Гоголь въ перiодъ Арабесокъ и Миргорода“, по странной прихоти случая появившейся первоначально также въ августовской книге журнала „Вестникъ Европы“ и затемъ перепечатанной на предыдущихъ страницахъ настоящаго труда. Естественно, что, говоря о томъ же времени и о томъ же писателе, мы невольно встретились съ г. Витбергомъ и частью сошлись во взглядахъ, но затемъ во многомъ или почти во всемъ существенно расходимся. Занимаясь теми же вопросами, мы считаемъ себя въ праве, не ради полемики, но для разъясненiя дела, предложить значительныя поправки къ взглядамъ г. Витберга, съ темъ, чтобы доставить возможность критике и читателямъ принять то или иное объясненiе личности Гоголя и его деятельности на основанiи более разносторонняго и следовательно более гарантированнаго отъ невольныхъ ошибокъ анализа. Напомнимъ сначала въ небольшой выписке те наши слова въ предыдущей главе, которыя наиболее поразительно совпадаютъ или расходятся съ мненiями г. Витберга. Существенное разноречiе между его и моими выводами особенно бросится въ глаза, если обратить вниманiе на следующiя заключительныя строки предыдущей главы: „Съ внешней стороны главной отличительной чертой, характеризующей Гоголя въ перiодъ отъ 1832—1835 г., какъ и въ предшествующiе (этому промежутку) два года, было стремленiе проложить себе дорогу, составить карьеру. Заботы объ этомъ простирались у него слишкомъ далеко, доходя, наконецъ, до претензiй на университетскую кафедру, для которой онъ не былъ вовсе подготовленъ“. Въ другомъ месте той же главы я заметилъ, что „Гоголь ровно настолько интересовался исторiей, насколько она затрогивала его воображенiе и чувство“. Эти слова также не совсемъ согласны съ ...

3. Мережковский Д. С.: Гоголь. Часть вторая

Входимость: 2. Размер: 157кб.

Часть текста: весел, так доволен жизнью". Друзья Гоголя рассказывают, как на вилле Волконской, упиравшейся стеной в старый римский акведук, который служил ей террасой, "он ложился спиной на аркаду и по полусуткам смотрел в голубое небо, на мертвую и великолепную римскую Кампанью, оставаясь недвижимым целые часы, с воспаленными щеками". -- "Италия! Она моя!.. Россия, Петербург, снега, подлецы, департамент, кафедра, театр --- все это мне снилось. Я проснулся опять на родине". Одно из писем помечает он, вместо христианского летосчисления, древнеримским: "год 2588 от основания Города", как будто на одно мгновение пожелал забыть, что Христос родился, как будто 1835 лет христианства, вместе с "Россией, Петербургом, снегами, департаментом", только снились ему. Это, конечно, шутка; но надо знать, чем и тогда уже было для Гоголя христианство, чтобы почувствовать, что значит эта шутка. "Когда я увидел во второй раз Рим, -- говорит он именно в этом письме, помеченном "от основания Города", -- мне казалось, что я увидел свою родину, в которой несколько лет не бывал я, а в которой жили только мои мысли. Но, нет, это все не то: не свою родину, но родину души своей я увидел, где душа моя жила еще прежде меня, прежде чем я родился на свет". Не Вифлеем, не Голгофа, а "мертвая и великолепная Кампанья", земля умерших богов -- предвечная родина ...

4. Ирина Сироткина: Классики и психиатры. Глава 3. Толстой и зарождение психотерапии в России

Входимость: 3. Размер: 132кб.

Часть текста: всех окружающих к его речам, занятия такого рода, которые бы поглощали силы больного 2 . * * * Крепкое здоровье Льва Николаевича Толстого (1828–1910) упоминалось в мемуарной литературе столь часто, что стало частью его образа. Д. С. Мережковский противопоставил «здоровье» Толстого и «болезненность» Достоевского как два типа таланта и два полюса духовного развития. Слава о несокрушимом здоровье писателя распространилась и за пределы России: Стефан Цвейг отзывался о нем как о воплощении физической и духовной силы. Тем не менее это не защитило Толстого от ярлыка душевного расстройства, который повесили на него критики. Свобода, независимость, неукротимая энергии писателя создавали для этого немало поводов. Его произведения, философия и повседневная жизнь выходили за общепринятые рамки и не укладывались в стандартные классификации. Это стало особенно явным, когда в конце 1870-х годов Толстой, неожиданно для своих современников, прекратил писать беллетристику и перешел на публицистику и философствование. Появилась масса недовольных: читатели лишились удовольствия читать, а литературная критика — критиковать новые романы; власти увидели в Толстом революционера, а радикалы, напротив, сожалели, что он не пошел в своей оппозиционности настолько далеко, насколько им бы хотелось. За проповедь собственной версии христианства Русская православная церковь прокляла и...

5. Шенрок В. И.: Материалы для биографии Гоголя (старая орфография). Литературные труды Гоголя в 1836 - 1842 гг. I. Первый том "Мертвых Душ"

Входимость: 3. Размер: 109кб.

Часть текста: для автора. Въ „Авторской Исповеди“ Гоголь разсказываетъ о передаче ему Пушкинымъ сюжета „Мертвыхъ Душъ“: „Пушкинъ заставилъ меня взглянуть на дело серьезно. Онъ уже давно склонялъ меня приняться за большое сочиненiе и, наконецъ, одинъ разъ, после того, какъ я ему прочелъ одно небольшое изображенiе небольшой сцены, но которое, однакожъ, поразило его больше всего прежде мной читаннаго, онъ мне сказалъ: „Ка̀къ, съ этой способностью угадывать человека и несколькими чертами выставлять его вдругъ всего, какъ живого, съ этой способностью не приняться за большое сочиненiе! Это просто грехъ“. Подъ небольшой сценой разумелся, конечно, одинъ изъ драматическихъ „кусочковъ“, которыми вообще сильно интересовался Пушкинъ. „Мертвыя Души“ вскоре после этого были начаты, и отрывки изъ нихъ уже были знакомы Пушкину въ первоначальномъ наброске еще въ 1835 г. Чтенiе первыхъ главъ, какъ известно, навело Пушкина на тяжелое раздумье, и онъ, „охотникъ до смеха, по окончанiи чтенiя произнесъ голосомъ тоски: „Боже, какъ грустна наша Россiя!“ Этотъ первоначальный набросокъ былъ потомъ переработанъ Гоголемъ и значительно смягченъ въ отношенiи удручающаго колорита. Уже тогда началась въ Гоголе реакцiя противъ безпощаднаго анализа; онъ боялся производимаго его поэмой тягостнаго впечатленiя, и хотя старался всеми силами оправдывать наиболее свойственный ему способъ художественнаго изображенiя, но вместе съ темъ делалъ и уступки...