Гоголь Н.В.: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "MARIA". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 15. Размер: 46кб.

Часть текста: Древние мозаики и новые мраморы. Клаузура помешала ведеть внутренность дворика оглянутого однако ж в дверь. По дороге к Паоло видели старин. церковь — Восса della verita или Cosmedina. Подъем <в> церковь. Мозаики пол и подсвешники, выучились архитекр. орденам. Храм Весты, возвратились из Paolo через Monte testaccio. Понедельник . Ватикан. Нил с ребятишками. Минерва Медика. Римская дама. Аполон. Madona di Foligno. Преображенье. — Петр. Вторник — Капитолий — Септимий Север — Forum — Akad. di Luca — Св. Лука с Мад<онной> — Колисей — Villa Mattei — саркофаг и Акедюки aqua Trevi — S. Jean de Latran — Baptister — La Scala — S. Marie Majeure — le jardin Colonna. Среда — [Barberini] — Rospigliosi Гидо потолок — Barberini Fornarina и Beatrica di Cenci. — Pietro in Vincoli — Моисей — [S. Онуфрий] — Maria in transteveri вел<иколепный?> плафон — S. Онуфрий — вид на город. Четверг — Обед в villa Волконской, aqueduc Néron. Пятница — Borghèse — Cesar Borgia — Diane — Garofalo — Снятие с креста — Korrédgio — Andr. de la Valle — Домникина еван. Иоанн — Иванов. Maria del popolo — надо вернуться. Суббота — Doria — Рафаеля 2 лица — Тициана портрет. Leo de Vinci — Доктора Bartolo, A. Baldo — Colonna — Зала портрет M. Colonna Morealese. S. Marie in Capitteli — белая. S. Marie Minerva — Madama Ang. Beatto — фрески Lippi. M. Angelo сопряжено Carlo in Cattinari — Домник. четыре добродетели. Overbek piaza Cenci, palazzo Cenci. Миллер via purificatione. Pollak. via della croce. Вильямс Piazza mignianelli. Werner акварелист via gregoriana...

Входимость: 2. Размер: 176кб.

Часть текста: в священной для меня памяти друзей моих, что чаще и торжественней льются душевные мои слезы и что живет в душе моей глубокая, неотразимая вера, что небесная сила поможет взойти мне на ту лестницу, которая предстоит мне, хотя я стою еще на нижайших и первых ее ступенях. Много труда и пути, и душевного воспитания впереди еще. Чище горнего снега и светлей небес должна быть душа моя, и только тогда я приду в силы начать подвиги и великое поприще, тогда только разрешится загадка моего существования... О житейских мелочах моих не говорю вам ничего: их почти нет, да, впрочем, слава богу, их даже и не чувствуешь, и не слышишь. Посылаю вам "Мертвые души". Это первая часть... Я переделал ее много с того времени, как читал вам первые главы, но все, однако же, не могу не видеть ее малозначительности, в сравнении с другими, имеющими последовать ей частями. Она, в отношении к ним, все мне кажется похожею на приделанное губернским архитектором наскоро крыльцо к дворцу, который задуман строиться в колоссальных размерах, а, без сомнения, в ней наберется немало таких погрешностей, которых я пока еще не вижу. Ради бога, сообщите мне ваши...

Входимость: 2. Размер: 14кб.

Часть текста: и то весьма редкие. Расставшись с Гоголем в университете, мы встретились с ним в Риме в 1843 году и прожили здесь целую зиму в одном доме, на Via Felice, No 126. Во втором этаже жил покойный Языков, в третьем Гоголь, в четвертом я. Видались мы едва ли не ежедневно. С Языковым мы жили совершенно по-братски, как говорится душа в душу, и остались истинными братьями до последней минуты его; с Гоголем никак не сходились. Почему? я себе определить не мог. Я его глубоко уважал, и как художника, и как человека. Перед приездом в Рим я много говорил об нем с Жуковским и от него первого получил "Мертвые души". Вечера наши в Риме сначала проводили в довольно натянутых разговорах. Не помню, как-то мы заговорили о <А. Н.> М<у-равье>ве, написавшем "Путешествие к святым местам" и проч. Гоголь отзывался об нем резко, не признавал в нем решительно никаких достоинств и находил в нем отсутствие языка. С большею частью этого я внутренно соглашался, но странно резкий тон заставил меня с ним спорить. Оставшись потом наедине с Языковым, я начал говорить, что нельзя не отдать справедливости Муравьеву за то, что он познакомил наш читающий люд со многим в нашем богослужении и вообще в нашей церкви. Языков отвечал: - Муравьева терпеть не мог Пушкин. Ну, а чего не любил Пушкин, то у Гоголя делается уже заповедною и едва только не ненавистью. Несмотря, однакож, на наши довольно сухие столкновения, Гоголь очень часто показывал ко мне много расположения. Тут, по какому-то непонятному для самого меня внутреннему упрямству, я, в свою очередь,...

Входимость: 2. Размер: 11кб.

Часть текста: dei Bernardini, tre lettere tutti piene di callunnia che a mio parere è una cosa necessaria nel mondo, tre lettere scritte, col piu piccolo carattere e di vostro proprio pugno. Ma forse voi godete talmente della vaghezze e bellezze del vostro dolce clima (che fa tremar da capo a piè tutti gli uomini del mondo), che non volete distrarvi per alcun’ altra cosa. O forse siete tropo occupata della vostra celeberrima collezzione di marmi, pietre antiche, e molte moltissime cose, che la vostra signoria a rubata onestamente in Roma (perche doppo Attila e Enserico nessuno a mandato tanto a sacco la città eterna quanto l’a fatto la brillantissima signora Russa Maria Petrovna). O fosse voi ... ma non posso trovar piu ragioni per iscusarvi. O mia cara signorina, getatti per la fenestra il vostro Pietroburgo, duro come il quercio d’alpine, e venite qua. S’io fossi nei panni vostri, mostrarei subito il calcagno. Se voi sapeste che bel inverno abbiamo qui. L’aria è tanto dolce, piu dolce del riso a la milanese che voi avete sovente mangiato in Roma, ed il cielo, o dio, che bel cielo! Egli è sereno, sereno — simile agli occhi ... a, che peccato che i vostri occhi non siano azzuri per far il parragone! ma almeno egli è simile alla vostra anima e com’ella resta tutto il giorno sgombro di nuvole. Ma sapete meglio di me che tutta Italia è un boccone da ghiotto ed io bevo la sua aria balsamica a creppagozza, in modo che par altre forestieri non ne resta niente. Figuratevi che sovente mi pare di vedervi spasseggiare nelle strade di Roma tenendo in una mano Nibbi è nell’altra qualche santissima antichità trovata, nel mezzo del camino, nera e sporca com’un carbone, che domanda almeno la forza d’Ercole...

Входимость: 2. Размер: 29кб.

Часть текста: изъ его товарищей по службе въ университете, Ф. В. Чижова. "Разставшись съ Гоголемъ въ университете, (говоритъ г. Чижовъ), мы встретились съ нимъ въ Риме въ 1843 году и прожили здесь целую зиму въ одномъ доме, на Via Felice, № 126. Во второмъ этаже жилъ покойный Языковъ, въ третьемъ Гоголь, въ четвертомъ я. Видались мы едвали не ежедневно. Съ Языковымъ мы жили совершенно побратски, какъ говорится, душа въ душу, и остались истинными братьями до последней минуты его; съ Гоголемъ никакъ не сходились. Почему? я себе определить не могъ. Я его глубоко уважалъ, и какъ художника, и какъ человека. Передъ прiездомъ въ Римъ, я много говорилъ объ немъ съ Жуковскимъ и отъ него отъ перваго получилъ "Мертвыя Души". Вечера наши въ Риме сначала проходили въ довольно натянутыхъ разговорахъ. Не помню, какъ-то мы заговоривши о М—ве, написавшемъ "Путешествiе къ Святымъ Местамъ" и проч. Гоголь отзывался объ немъ резко, не признавалъ въ немъ решительно никакихъ достоинствъ и находилъ въ немъ отсутствiе языка. Съ большею частiю этого я внутренно соглашался, но странно резкiй тонъ заставилъ меня съ нимъ спорить. Оставшись потомъ наедине съ Языковымъ, я началъ говорить, что нельзя не отдать справедливости М—ву за то, что онъ познакомилъ нашъ читающiй людъ со многимъ въ нашемъ богослуженiи и вообще въ нашей церкви. Языковъ отвечалъ: "— М—ва терпеть не могъ Пушкинъ. Ну, а чего не любилъ Пушкинъ, то у Гоголя делается уже заповеднею и едва только не ненавистью. "Не смотря, однакожъ, на наши довольно сухiя столкновенiя, Гоголь очень часто показывалъ ко мне много расположенiя. Тутъ, по какому-то непонятному для самого меня внутреннему упрямству, я, въ свою очередь, отталкивалъ Гоголя. Все это, разумеется, было въ мелочахъ. Напримеръ, бывало онъ чуть не насильно тащитъ меня къ С—ой; но я но иду и не познакомился съ нею [очемъ теперь искренно сожалею] именно потому, что ему хотелось меня познакомить. Такимъ...

Входимость: 2. Размер: 3кб.

Часть текста: Записка о плане осмотра Рима для А. О. Смирновой < ЗАПИСКА О ПЛАНЕ ОСМОТРА РИМА ДЛЯ А. О. СМИРНОВОЙ .> Куда предстоит Александре Осиповне наведываться между делом и бездельем , между визитами и проч. и проч. Если случится близ piazza Barberini, то к скульпторам в студии: к Тенерани, Финелли, Биенеме. Если дождливая или несколько пасмурная погода, то в галерею Боргезе (если только еще нет трех часов), в галерею Шиара . На выставку у plazza Popolo. Если хорошая, на виллы: вилла Памфили » Монте Марио вилла Матей » Мильс. К S-to Giovanni Latran и оттуда к Porta Maria Maggiore, для видов на горы и окрестности. К дубу Tacca (которого уже нет). Рассмотреть в церкви монастыря S-t Onufrio фрески. Примечания Печатается по автографу ( ЛБ ; шифр М. 2205). А. О. Смирнова приехала в Рим в конце января 1843 г. и Гоголь знакомил ее с художественными сокровищами Рима. (См. П. А. Кулиш. Записки о жизни Гоголя, ч. 2. СПб. 1856, стр. 1—2). В ПД находится набросок этой записки (карандашом), с которого Гоголь переписал ее для Смирновой чернилами (оба автографа идентичны). Напечатана записка впервые В. И. Шенроком в «Материалах для биографии Н. В. Гоголя», т. IV, М., 1898, стр. 191; см. также комментарий С. Дурылина в книге «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», т. I, М. — Л., 1936, стр. 29—30. Piazza Barberini (итал.) — площадь Барберини; Тенерани (1789—1869), Финелли (1782—1853), Биенеме (1795—1879) — итальянские скульпторы, ученики Кановы и Торвальдсена, работавшие в Риме в 1840-х годах; piazza Popolo — Народная площадь. S-to Giovanni Latran — базилика Иоанна Латеранского; Porta Maria Maggiore — портал церкви Мария Маджоре; S-t Onufrio — монастырь св. Онуфрия.

Входимость: 2. Размер: 14кб.

Часть текста: за подробностями сношенiй его съ Гоголемъ въ Риме. Днемъ прiезда Погодина въ Римъ было 7 марта (за несколько недель до Пасхи). Теперь Гоголю снова представился случай переживать свои любимыя наслажденiя, когда онъ принялся знакомить друга съ достопримечательностями Рима. Не давъ Погодину отдохнуть съ дороги, онъ уже потащилъ его въ храмъ св. Петра. Исполняя съ обычнымъ увлеченiемъ добровольно принятую на себя роль чичероне, Гоголь заметно оказывалъ сильное влiянiе какъ на выборъ и передачу предметовъ, подлежащихъ совместному обзору, такъ даже на характеръ самыхъ впечатленiй своего спутника. Онъ съ такой энергiей и живостью направлялъ вниманiе прiятеля на все, что̀ имъ встречалось по дороге любопытнаго, что последнему оставалось только поспевать следить за нимъ и наскоро схватывать со всехъ сторонъ наплывающiя впечатленiя. Следы этого можно видеть отчасти уже въ бегломъ перечисленiи въ дневнике Погодина предметовъ и зданiй, встречающихся имъ на пути, но на время откладываемыхъ для более достопримечательнаго. „Вотъ мостъ св. Ангела,...

Входимость: 1. Размер: 30кб.

Часть текста: разработке начатыхъ сочиненiй и набросковъ. Въ первый годъ его странствованiй, когда онъ еще чувствовалъ себя совершенно измученнымъ и нравственно потрясеннымъ, ему было совсемъ не до серьезной работы, а потомъ онъ слишкомъ отвлекался частыми разъездами и постояннымъ наплывомъ новыхъ впечатленiй путешествiя. Все это надо было переработать въ себе, дать всему улечься и потомъ уже почерпнуть въ новой обстановке и резко изменившемся образе жизни необходимое освеженiе и новый запасъ истощенной энергiи. После ударовъ, перенесенныхъ Гоголемъ въ последнiе годы петербургской жизни, особенно отъ ярыхъ и ожесточенныхъ нападокъ на „Ревизора“, у него долгое время просто не лежала даже душа къ литературной работе и онъ искалъ, во что̀ бы то ни стало, одного только отдохновенiя. Онъ самъ сознавался тогда, что охладелъ и къ „Ревизору“, и къ известiямъ о томъ, какъ идетъ онъ на сцене; онъ, какъ мы знаемъ, чувствовалъ себя даже неспособнымъ прочесть свою пiесу съ обычнымъ мастерствомъ своему другу Щепкину. Гоголь былъ, такъ сказать, въ состоянiи нравственнаго изнеможенiя: онъ сознавалъ себя надорваннымъ и разбитымъ и долго всякое невинное напоминанiе ему о „Ревизоре“ приводило его въ гневъ и ярость, такъ что даже въ письмахъ онъ былъ не въ состоянiи сдержать своей раздражительности. Онъ такъ сильно изнылъ душой и вытерпелъ столько оскорбленiй въ последнее время своего пребыванiя на родине, что не могъ удержаться, чтобы не ответить на нихъ намеками, особенно въ разныхъ местахъ „Театральнаго Разъезда“ и перваго тома „Мертвыхъ Душъ“, хотя эти произведенiя появились уже спустя шесть летъ после техъ жестокихъ обидъ, которыя вызвали въ немъ столь сильное...

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: незадолго до "Аве Мария", наступала на смену дневной жаре прохлада. Гоголь с Анненковым, к которому нередко присоединялись Иванов и Иордан, отправлялись на прогулку по улицам Рима. По дороге они обычно встречали духовную процессию во главе с толстым аббатом, шедшим под балдахином с дарохранительницей. После краткой молитвы у импровизированного алтаря на углу улицы аббат благословлял столпившийся народ. Вечернее солнце обливало пурпуром знамена и полотнища с фигурами святых, кресты, фонари, рясы нищенствующих монахов, цветные платья молящихся женщин. Эту сцену и запечатлел Александр Иванов на своей акварели "Ave Maria". Это был папский Рим, напоминающий о могуществе Ватикана. А кварталом дальше два молодых водоноса, поставив ушат на землю, смешили друг друга рассказами и анекдотами, весело хохоча над своими "шутками. - Нынешние римляне, - заметил Гоголь, - без сомнения, гораздо лучше своих праотцев, которые не знали ни их неистощимого веселья, ни их добродушной любезности. Возвратясь с прогулки, все собирались в комнате Гоголя и усаживались за игру в бостон. Это была необычная карточная игра. Гоголь сам изобретал ее правила и законы, мало заботясь о происходившей путанице и недоразумениях. Он даже аккуратно записывал на особой бумажке итоги игры, хотя это было совершенно лишним, поскольку каждый раз возникала необходимость вновь изменять...

Входимость: 1. Размер: 57кб.

Часть текста: делался в продолжение трех суток моим кучером, дядькой, сберегателем и полным хозяином моей воли. В этом отстранении личной свободы, а вместе с тем и ответственности за себя и за свое существование, было что-то очень приятное. Старик, весьма суровый с виду, но плутоватый, как все итальянцы, живущие около трактиров и больших дорог, ни разу не изменил горделивому слову, которым он возразил на мое беспокойное сомнение касательно достоинства будущего провианта. * Проводников. ** Служитель. "Signor, son galantuomo *, - сказал он, - и все лучшее, что найдем в гостиницах, будет вам предоставлено". И действительно, он был порядочным человеком в этом смысле, но в другом отношении никак нельзя было его упрекнуть в излишне суровом понимании своего долга. Во-первых, увидав на другой день рыхлую карету у подъезда гостиницы, я никак не мог вообразить, чтоб эта была та покойная, хорошая, красивая и всем известная карета, про которую мне говорил ветурино накануне, да и лошади не походили на тех статных, хороших, любезных лошадей, какие представлялись моему воображению благодаря его описаниям. Но делать было нечего. Я сел в карету, скрепя сердце, и покуда привязывали чемодан к запяткам, весьма сурово посматривал на мальчишку в лохмотьях, который, подойдя к самой дверце, требовал милостыни с какой-то удивительной настойчивостью, с непостижимым выражением гордости, точно милостыня была казенная пошлина, взимаемая им по закону, Я решился не давать милостыни, смотрел ему прямо в лицо, и, когда карета тронулась, имел удовольствие видеть, как, метнув свирепый взор, мальчик протянул кулак и сказал вполовину яростно и вполовину с недоумением: "Вот еще, едет в Лоретте, а милостыни не дает". Путь наш лежал через знаменитое Лоретте, славное своим собором и драгоценностию, в нем хранимой. Но продолжая изложение не совсем твердых нравственных оснований моего ветурино, я должен еще прибавить, что накануне я выразил ему желание ехать один-одинешенек в карете и получил на то полное...

Поиск по творчеству и критикеCлово "MARIA"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "MARIA"