Поиск по творчеству и критике
Cлово "DORIA"
Входимость: 4. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 86кб.
Входимость: 1. Размер: 92кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 46кб.
Часть текста: Минерва Медика. Римская дама. Аполон. Madona di Foligno. Преображенье. — Петр. Вторник — Капитолий — Септимий Север — Forum — Akad. di Luca — Св. Лука с Мад<онной> — Колисей — Villa Mattei — саркофаг и Акедюки aqua Trevi — S. Jean de Latran — Baptister — La Scala — S. Marie Majeure — le jardin Colonna. Среда — [Barberini] — Rospigliosi Гидо потолок — Barberini Fornarina и Beatrica di Cenci. — Pietro in Vincoli — Моисей — [S. Онуфрий] — Maria in transteveri вел<иколепный?> плафон — S. Онуфрий — вид на город. Четверг — Обед в villa Волконской, aqueduc Néron. Пятница — Borghèse — Cesar Borgia — Diane — Garofalo — Снятие с креста — Korrédgio — Andr. de la Valle — Домникина еван. Иоанн — Иванов. Maria del popolo — надо вернуться. Суббота — Doria — Рафаеля 2 лица — Тициана портрет. Leo de Vinci — Доктора Bartolo, A. Baldo — Colonna — Зала портрет M. Colonna Morealese. S. Marie in Capitteli — белая. S. Marie Minerva — Madama Ang. Beatto — фрески Lippi. M. Angelo сопряжено Carlo in Cattinari — Домник. четыре добродетели. Overbek piaza Cenci, palazzo Cenci. Миллер via purificatione. Pollak. via della croce. Вильямс Piazza mignianelli. Werner акварелист via gregoriana новый высокий дом. Корроди. Cromeck. Amerling San Nicolo di Talentino № 16 primo piano. Noll. Via gregoriano 13. 4 piano. Tennerani. Piazza d’Espagna. Max, Palazzo di Venezia. Примечания Заметка „Путешествие Александры Осиповны“ печатается по подлиннику ИРЛИ (из Онегинского собрания) <см. иллюстрации 1, 2>. Она датируется концом января 1843 г. — временем приезда А. О. Смирновой ...
Входимость: 1. Размер: 86кб.
Часть текста: Рафаэль и Торкватъ! Узрю ль тебя я, полный ожиданiй? И вотъ надъ певцомъ Украйны засинелъ куполъ давно желаннаго неба Италiи: Въ ней небеса прекрасныя блестятъ, Лимонъ горитъ, и веетъ ароматъ. И всю страну объемлетъ вдохновенье, На всемъ печать протекшаго лежитъ, И путникъ зреть великое творенье, Самъ пламенный, изъ снежныхъ странъ спешитъ. Увлеченiе Италiей Гоголь разделялъ со всей плеядой поэтовъ конца 20-хъ годовъ. У Пушкина была постоянная тоска по Италiи. Онъ не разъ мечталъ о Венецiи, о Бренте, объ итальянской ночи и таинственной гондоле. Въ стихотворенiи 1827 года великiй поэтъ является вдохновителемъ Гоголя: Кто знаетъ край, где небо блещетъ Неизъяснимой синевой, Где море теплою волной Вокругъ развалинъ тихо плещетъ... Италiя, волшебный край, Страна высокихъ вдохновенiй! Княгиня Зинаида Волконская уехала въ 1829 году на свою римскую виллу. Друзья-поэты проводили ее стихами, воспевавшими красоты Италiи. Иванъ Киреевскiй нашелъ даже, что «синее итальянское небо и воздухъ итальянскiй, исполненный солнца и музыки, и итальянскiй языкъ, проникнутый всею прелестью неги и грацiи, и земля итальянская, усеянная великими воспоминанiями, покрытая созданiями генiальнаго творчества, — можетъ быть все это становится уже не прихотью ума, но сердечною необходимостью»... Романтика тянулась къ искусству, такъ какъ связь между ними была родовая. Однако, не всемъ удавалось посетить эту вожделенную страну. Гоголю, одному изъ немногихъ, выпало на долю увидать лазурное небо и упиться благотворнымъ воздухомъ. Но «пламенный...
Входимость: 1. Размер: 92кб.
Часть текста: мрамор и блистали скульптурные резцы. Густая смола волос тяжеловесной косою вознеслась в два кольца над головой и четырьмя длинными кудрями рассыпалась по шее. Как ни поворотит она сияющий снег своего лица — образ ее весь отпечатлелся в сердце. Станет ли профилем — благородством дивным дышит профиль, и мечется красота линий, каких не создавала кисть. Обратится ли затылком с подобранными кверху чудесными волосами, показав сверкающую позади шею и красоту невиданных землею плеч — и там она чудо. Но чудеснее всего, когда глянет она прямо очами в очи, водрузивши хлад и замиранье в сердце. Полный голос ее звенит, как медь. Никакой гибкой пантере не сравниться с ней в быстроте, силе и гордости движений. Всё в ней венец созданья, от плеч до античной дышущей ноги и до последнего пальчика на ее ноге. Куда ни пойдет она — уже несет с собой картину: спешит ли ввечеру к фонтану с кованой медной вазой на голове — вся проникается чудным согласием обнимающая ее окрестность: легче уходят в даль чудесные линии альбанских гор, синее глубина римского неба, прямей летит вверх кипарис, и красавица южных дерев, римская пинна, тонее и чище рисуется на небе своею зонтикообразною, почти плывущею на воздухе, верхушкою. И всё: и самый фонтан, где уже столпились в кучу на мраморных ступенях, одна выше...