Аксакова В. С. - Аксаковым Г. С. и И. С., 25 декабря 1839 г.

28. В. С. АКСАКОВА — Г. С. и И. С. АКСАКОВЫМ

<Москва. 25 декабря 1839 г.>

...В субботу, совершенно неожиданно, Гоголь предложил сам прочесть что-нибудь у нас. Разумеется, все приняли с радостью это предложение, но вместе и забыли, что Загоскин хотел в тот же вечер читать свое что-то; отесенька решился пожертвовать Загоскиным и написал ему почти всю правду; Загоскин отвечал, что это очень кстати, потому что у него лицо болит, что, впрочем, и правда, но он, должно быть, рассердился, хотя и был вчера у нас. О чтении Гоголя вы знаете, что можно сказать — чудно. Он читал две главы из «Мертвых душ», первую главу еще перед нашим отъездом мы слышали1; все смеялись, и, точно, нельзя не смеяться; но не одно смешное имеет у него достоинство, всё чудно. Когда-нибудь напишу, что̀ значат эти «Мертвые души». В воскресенье была у нас Павлова, просила непременно нас всех приехать завтра к ней на елку. Она по всему городу искала портрет Гоголя, чтоб повесить на елку для Константина вместе с портретом Гегеля23 <...>

Доро̀гой мы познакомились, разумеется очень коротко, с сестрами Гоголя; в воскресенье они у нас обедали...

Примечания

Автограф. ЛБ. Фонд Аксаковых (ГАИС, III/IV/19)

1 В воспоминаниях, написанных в 1850-х годах, С. Т. Аксаков писал: «Когда начал он читать нам „Мертвые души“, т. е. которого именно числа, — письменных доказательств нет. Легко может быть, что он читал один или два раз по возвращении нашем из Петербурга, от 23-го декабря до 2 января» («История», 34)

„Мертвых душ“ еще до отъезда в Петербург, уточняя этот эпизод в воспоминаниях С. Т. Аксакова.

23 декабря 1839 г. десятилетняя дочь Аксакова, Надежда, сообщала братьям в Петербург: «С тех пор как они <С. Т. и В. С. Аксаковы и Гоголь> приехали, Гоголь у нас всякий день. В субботу он у нас читал („Мертвые души“), а я его слушала в другой комнате — это очень смешно, а в воскресенье обедали у нас его сестры» (неизд. — ЛБ, ГАИС, III/IV/35).

«Гоголь читал у нас еще две главы из романа „Мертвые души“, — писал С. Т. Аксаков сыновьям в Петербург 25 декабря 1839 г. — Это просто — чудо. На похвалу слов нет. Смешно до того, что все валились со смеха. Скажите об этом Машеньке. Я не прощу себе, что не попросил Гоголя прочесть что-нибудь в Петербурге» (неизд. — ЛБ, ГАИС, III/III/24-г).

2 В письме к М. Г. Карташевской, относящемся к этому времени, В. С. Аксакова сообщала: «Павлова обедала у нас в субботу; она уже два раза приезжала почти единственно насчет Гоголя, и как нарочно три раза его не было у нас. С его приезда она один раз его только видела, он к ней довольно благосклонен, но с Николаем Филипповичем, кажется, он не симпатизирует» (неизд. — Авт. копия. ЛБ, ГАИС, 3/XV/9—10).

3 Этот портрет Гоголя работы Юрия Федоровича Самарина неизвестен.

«Да, мы можем назвать себя счастливыми, что родились современниками Гоголя. Такие люди родятся не годами, а столетиями. Это одна из тех первородных художнических натур, в которых нет ничего заученного, ничего заимствованного, ничего рассчитанного на эффект. Бесконечно разнообразен мир его внутреннего созерцания. Перенестись бы на один миг в этот очарованный мир, взглянуть бы на ту толпу людей в разнообразных костюмах и разнохарактерных и разноплеменных, окинуть взглядом бесконечную куда-то далеко растянувшуюся степь, уловить этот хор бесчисленных звуков, наверно доносящихся его слуху, сделаться на минуту Гоголем, и если не разорвется сердце, если не раздастся голова, ужели на единую жизнь запас воспоминаний! Счастлив и тот, кому удастся постигнуть Гоголя и оправдать свой восторг для себя и для других, счастлив, кто изучит его досконально и принесет ему не безотчетную дань удивления, но украсит главу его венком неувядающим. Убеждения того, кто не преклонит перед ним колени, кто, читая его, не забудет себя, чей эгоизм не растает перед палящими лучами его поэзии? — Я не буду тратить слов с теми, кто будет порицать Гоголя или не будет благоговеть перед ним безусловно, но я отвернусь от них, и эти люди потеряют всякую нравственную власть надо мною, всякое право иметь на меня влияние. Я не приду в задумчивость от их премудрости, ни одна мысль, ни одно чувство из их души не перельется в мою — мы с ними ни в чем не сойдемся. Но если они осмелятся посягнуть на великого гения, если нечистыми устами...»

— ЛБ, Сам. III/89/2).

В юношески-восторженных излияниях Самарина проявилось характерное для него (так же, как и для К. С. Аксакова) полное игнорирование обличительно-сатирической направленности гоголевского творчества. Впоследствии он утверждал, например, что «нет поэта, который бы был так далек от сатиры, как Гоголь» («Русская старина», 1890, № 2, стр. 425). Белинский в своей статье «Ответ Москвитянину» разоблачил реакционный характер подобного рода высказываний Самарина, показав, что во взглядах его на Гоголя «видно превратное понимание и искусства, и Гоголя» (Соч., т. XI, стр. 21).