119. М. Г. КАРТАШЕВСКАЯ — В. С. АКСАКОВОЙ
<Кобрино.> 20 августа 1845 г.
...Я получаю «Illustration». Пробегая один из прошедших номеров, я с удивлением вижу заглавие: «De la littérature russe contemporaine»*. Тут делается разбор Пушкина, Лермонтова и Гоголя. Эта статья мне очень нравится, и меня очень интригует знать, кто мог написать ее. Француз — это невозможно. Самый характер статьи, ее тон, ее направление — не французские. И потом тут такое глубокое знание наших поэтов, какое мудрено предположить в иностранце, и такая тонкая им оценка, какой мало мы имеем и у нас. Гоголя ставит он выше всех. Говорит о его даре творчества, о том спокойном состоянии художника, который передает жизнь со всеми ее хорошими и дурными случайностями, не негодуя и не восторгаясь. Эта мысль одна уже не французская. Говорится еще, что переводятся повести Гоголя на французский язык и что огромный талант автора ручается за прием публики даже иностранной. Однако, мне кажется, что Гоголь непереводим и они не будут иметь Гоголя в переводе. Оценка Пушкина, кажется, тоже очень верна1...
Примечания
173, ед. хр. 10. 639, л. 82 об.).
1 Имеется в виду большая анонимная статья: «О русской литературе: Пушкин, Лермонтов, Гоголь» в № 125 парижского журнала «Illustration» от 19 июля 1845 г. Статья эта предшествовала появившимся несколько позднее на страницах того же журнала повестям Гоголя «Старосветские помещики» и «Записки сумасшедшего» в переводе Луи Виардо и ставила своей задачей подготовить читателя к верному пониманию Гоголя и его значения в русской литературе. Как известно, фактическим переводчиком этих повестей на французский язык был И. С. Тургенев. Виардо, по его собственному признанию, совершенно не знал русского языка. Статья, помещенная в «Illustration», свидетельствует о хорошем знании истории русской литературы и редкой осведомленности в современных литературных явлениях. Высказанные в ней суждения о главнейших представителях русской литературы — совсем «не французские», как верно отметила М. Г. Карташевская. По нашему предположению, основывающемуся на анализе содержания статьи и ряде других признаков, автором ее был И. С. Тургенев, близко связанный с семьей Виардо. Виардо же в это время сотрудничал в «Illustration». Приводим перевод той части статьи, в которой речь идет о Гоголе:
«... детство в обширных степях Украины, среди населения, совершенно не соприкасавшегося с европейской жизнью <...> В своих „Вечерах на хуторе близ Диканьки“ Гоголь целиком воссоздал Малороссию. Успех этой книги был огромен. Все восхищались мощью и естественностью ее колорита, ее богатым, вдохновенным комизмом, тонкой наблюдательностью и простосердечной оригинальностью. Гоголь никому не подражал: недостатки и качества — всё принадлежало ему самому, всё в нем было его собственностью. Он приехал в Россию, обосновался там и выпустил в свет последовательно: комедию („Ревизор“), другую серию „Повестей“, драматические сцены и первую часть романа („Мертвые души“), который он заканчивает в настоящее время в Риме. Каждое из его сочинений сопровождалось шумным успехом, и Гоголь теперь является в России самым популярным и влиятельным писателем, которому подражают более всего. Несмотря на то, что Гоголь пишет только прозой, он первый и самый оригинальный из всех писателей русской литературы. Отличаясь глубоким знанием страны и народа, описываемого им с поразительным талантом рассказчика, он обладает неотразимым комическим даром, которого нехватало Пушкину, — иронией, прикрываемой добродушием и отличающейся этим от резкой иронии Лермонтова; своеобразный юмор, свойственный ему одному и отмеченный тем отпечатком глубокой грусти, которую всегда находишь в глубине славянского сердца. В русской жизни нет для него тайн; все классы общества проходят чередой перед его неодолимой наблюдательностью, и многие выражения, взятые из его сочинений, стали обиходными поговорками; что касается его описаний русской природы, они чудодейственно верны и поэтичны. Наконец Гоголь произвел полный переворот в литературе своей страны. Сознательный отказ от всякой восторженности, от всякого литературного пустозвонства, широкая и спокойная манера воспроизведения настоящего положения России; высказывание положительных сторон без энтузиазма и дурных — без негодования, высочайшая способность создавать типы и жизнетворный дар, проявляющийся во всех его зарисовках предметов и людей, — эти разнообразные, но родственные друг другу качества завоевали Гоголю поразительную популярность и первостепенное место среди современных писателей. Один критик справедливо заметил, что Гоголь убил стихи и версификаторов. Во всяком случае, он, несомненно, содействовал уменьшению числа писателей, ибо сделал непременным условием обладание подлинным талантом, и талантом действительно оригинальным, что не всегда встречалось в книгах до воцарения Гоголя.
где мы считаем возможным обещать им отличный прием. Известие о том, что перевод его лучших повестей должен скоро появиться на самом распространенном в мире языке, принимается нами с удовлетворением и доверием. Мы надеемся, что наши французские читатели присоединятся к мнению русских о самом народном из их писателей. Кроме умственного наслаждения, которое дает прекрасное произведение искусства, они найдут в нем еще самые верные понятия о жителях другой страны, — насколько их можно получить, не покидая своей родины».
В. С. Аксакова 7 сентября 1845 г. сообщала брату Ивану: «Машенька <...> мне пишет, что в „Illustration“, номер от 19-го июля, она прочла очень хорошую статью о современной русской литературе и Гоголе и Пушкине; очень верные и совсем не французские суждения; ты, может быть, найдешь где-нибудь этот журнал, так прочти» (неизд. — ИРЛИ, ф. 3, оп. 3, ед. хр. 28, л. 2 об.).
* «О современной русской литературе» (франц.).