Гоголь Н. В. - Гоголь Е. В., 15 сентября н. ст. 1844 г.

208. Е. В. ГОГОЛЬ.

Остенде. Сентября 15 <н. ст. 1844>.

Адресую это письмо тебе потому, что ты хочешь непременно письма, обращенного к тебе лично. Впрочем, если я пишу к одной из вас — это значит — ко всем: я даже и не знаю, о чем бы мне можно было сказать которой-нибудь из вас по секрету,¹ чего бы нельзя было сказать и другой. Жалобы твои на забвенье напрасны: я никого из вас не забываю. Но я слишком уже много сказал вам в прежних письмах и теперь недоумеваю, о чем еще сказать. Скажу разве вот что: если бы ты, любезный друг мой Лиза, перечитывала более мои прежние письма и перечитывала их не в обыкновенное время, а именно в то время, когда тебе сделается очень грустно, или очень скучно, тогда бы ты <может>^* быть более вникнула в смысл моих <писем>,^* а вникнувши в смысл их, ты бы уже не чувствовала ни грусти, ни скуки, не предав<алась ни>^* мнительности, ни малодушию, не вообр<ажа>^*ла, что у тебя рак и прочее <...>.^* Сказанное мною от тебя еще слишком <далеко,?> ^* и ты увидела в моих письмах прав<ила>^* монастыря, тогда как в них правила <...>^* того, как быть среди самого мног<олюдного>^* света. Из писем ваших видно, что вам опротивела Полтава и тамошнее общество. Но зачем же прежде они так нравились? а если прежде так нравились, зачем опротивели теперь? В том и другом следует дать себе отчет, иначе всё, что ни случается с нами, случается напрасно и мы никогда не сделаемся умней. Тогда-то и нужно ездить в общество, когда оно опротивело, тогда-то и не опасно быть в нем. Опасно там только, где всё нас прельщает. А где мы уже видим большие недостатки, там мы можем даже помочь: иногда в чем-нибудь поправить, иногда в чем-нибудь поучить (разумеется, осторожно и тонко, чтобы никак не заметили, что мы учим, а напротив увидели бы дружеский совет). Не нужно отталкивать от себя совершенно дурных людей и показывать им пренебрежение, лучше стараться <иметь>^*на них доброе влияние. Наконец скажу <тебе е>ще^* один раз, друг мой Лиза, что ты очень далеко не поняла многого в письмах. Да и не ты <одна, а>^* все вы. А потому я вам советую <всем>^*особенно их перечитывать, всем решительно <...>,^* и потом подумать сурьезно о том, <каким>^*бы образом применить написанное к <себе>^* <прочим>.^* А если покажется вам иное трудно и неудобоисполнимо, и вы не найдете как применить к делу, помолитесь тогда богу, но помолитесь усерднее, от всех сил души, а не так, как читаются обыкновенно вседневные молитвы. Бог поможет вам найти и открыть в чем дело. Стараюсь еще припомнить, о чем бы сказать тебе, но не нахожу больше предметов, всё уже сказано, но я не виноват, если не всё понято. Затем прощай! Бог да хранит тебя и напутствует во всем!

Твой брат.

Маминьку попроси, если случится ей быть в Диканьке, привезти оттуда образок Николая Чудотворца, самый маленький, который бы можно было носить на шее в виде благословения. Прежний у меня давно изломался, теперь даже и не отыщу его. Вы перешлите его Ольге Сем<еновне> Аксаковой, она найдет оказию переслать с кем-нибудь. Он должен быть самый простенький.

Адрес попрежнему: Francfort s. M. Я <сегодня?>^*

На обороте: Poltava. Russie méridionale.

Ее высокоблагородию Елизавете Васильевне Гоголь.

В Полтаве, оттуда в д<еревню> Васильевку.