28. М. И. ГОГОЛЬ.
22-го марта <1842. Москва>.
Я долго не писал к вам потому, что был совершенно не в силах, и никому во всю бытность теперешнюю мою в Москве я не писал почти. Здоровье мое в странном положении, иногда я просто не в силах даже подумать о чем-либо. И что всего хуже, мной овладело то тягостное и тоскливое состояние духа, которое и прежде,1 и в первый мой приезд в Россию,2 мной было овладело.
Влияние ли климата или что другое, но дурно то, что это действует на мои умственные занятия, и я до сих пор не в силах3 привести в порядок дел своих. Как было я чувствовал себя хорошо весь год, проведенный в Риме, так теперь нехорошо. Но государь милостив и благоволил4 меня причислить к нашему посольству в Риме, где я буду получать жалованье, достаточное для моего содержанья. А до тех <пор> потерпим. Авось бог устроит всё к лучшему. Во всяком случае я непременно увижусь с вами. Как это будет, я еще не знаю до сих пор, потому <что> еще нет никакой перемены в моих делах. Но как только получу какие-нибудь средства и возможность, уведомлю вас заблаговременно.
Прощайте, да хранит вас бог.
Ваш сын Николай.
Припасите мне полдюжины рубашек простых. И полдюжины исподнего из холста потолще, чем на рубашках, чем толще, тем лучше.
1 Далее начато: ов<ладевало>
2 и в первый раз
3 и я даже не в силах
4 кажется, благоволил
Примечания
ЛБ).
Впервые опубликовано в «Историческом Вестнике» 1889, II, стр. 393—394.
К штату русского посольства в Риме Гоголь, как известно, не был причислен. Сообщение о якобы состоявшемся причислении, повидимому, было сделано с целью успокоить мать.