Гоголь Н. В. - Плетневу П. А., 28/16 марта 1837 г.

39. П. А. ПЛЕТНЕВУ.

Март 28/16 <1837>. Рим.

Что месяц, что неделя, то новая утрата, но никакой вести хуже нельзя было получить из России. Всё наслаждение моей жизни, всё мое высшее наслаждение исчезло вместе с ним. Ничего не предпринимал я без его совета. Ни одна строка не писалась без того, чтобы я не воображал его пред собою. Что скажет он, что заметит он, чему посмеется, чему изречет неразрушимое и вечное одобрение свое, вот что меня только занимало и одушевляло мои силы. 1 Тайный трепет невкушаемого на земле удовольствия обнимал мою душу... Боже! Нынешний труд мой, внушенный им, его создание... — и перо падало из рук моих. Невыразимая тоска!.. Напишите мне хоть строчку, что делаете вы, или скажите2 об этом два слова Прокоповичу. Он будет писать ко мне. Я был очень болен, теперь начинаю немного оправляться. Пришлите мне деньги, которые должен внести3 мне Смирдин к первым числам апреля. Вручите их таким же порядком Штиглицу, дабы он отправил их к одному из банкиров в Риме для передачи мне. Лучше, если он переведет на Валентина, этот, говорят, честнее прочих здешних банкиров. Если возможно, то ускорите это сколько возможно. Я не мог вам написать прежде, потому что не установился на месте и шатался всё в дороге.

Да хранит вас бог и сбережет от всего злого. Мой адрес: Via S. Isidoro, № 17, rimpetto alla chiesa S. Isidore, vicino alla Piazza Barbierini.

N. Гоголь.

<Адрес:> à S. Petersbourg en Russie.

Петру Александровичу Плетневу. Петербург.

Близ Обухова моста, в доме Сухаревой.

Сноски

1 а. одушевляло труды мои б.

2 В подлиннике: скажете

3 вручить

Примечания

ПД).

Начало письма впервые опубликовано в «Записках», I, стр. 195; большая часть письма с пропуском конца — в «Сочинениях и письмах», V, стр. 286—287; полностью — в «Письмах», I, стр. 432.

Год письма определяется почтовым штемпелем: «Получено 1837 Апр. 12 Полдень».

Об отношениях Гоголя с П. А. Плетневым см. примеч. к письму Гоголя к Плетневу от 9 октября 1832 г. (т. X наст. изд., стр. 452).

Новая утрата — смерть А. С. Пушкина.

...Ничего не предпринимал я без его совета. П. Кулиш пишет: «Гоголь лишился в Пушкине советника и сильного помощника в исполнении литературных своих предприятий. Мы знаем из «Переписки с друзьями», что первые главы «Мертвых душ» читаны были уже Пушкину, а в «Авторской исповеди» говорится даже, что сюжеты «Ревизора» и «Мертвых душ» даны были Гоголю Пушкиным. Следовательно, можно предполагать не без основания, что Пушкин много содействовал Гоголю в создании если не типов, то плана его комедии и поэмы. Вспомните теперь, как скоро были написаны одно за другим такие создания, как «Тарас Бульба», «Ревизор» и первая часть «Мертвых душ», вместе с другими, менее замечательными пьесами, и посмотрите, что делает Гоголь по смерти Пушкина. Пишет и жжет. У него нет ободряющего авторитета, нет равносильного гения, который бы указал ему прямой путь поэтической деятельности... » («Записки», I, стр. 194). Ср. с этим суждение С. Т. Аксакова: «Из писем самого Гоголя известно, каким громовым ударом была эта потеря. Гоголь сделался болен и духом и телом. Я прибавлю, что, по моему мнению, он уже никогда не выздоравливал совершенно и что смерть Пушкина была единственной причиной всех болезненных явлений его духа, вследствие которых он задавал себе неразрешимые вопросы, на которые великий талант его, изнеможенный борьбою с направлением отшельника, не мог дать сколько-нибудь удовлетворительных ответов» («История моего знакомства», стр. 13).

Нынешний труд мой — «Мертвые души».

Штиглиц — петербургский банкир.

— Валентини, банкир в Риме.