Глава 7
В творчестве Гоголя большое место занимает драматургия. На протяжении 30-х годов Гоголь работает над созданием ряда драматургических произведений — «Владимиром третьей степени», «Женитьбой», «Альфредом» и, наконец, над величайшим своим творением — «Ревизором». В своих комедиях Гоголь выступал как продолжатель великих традиций русской прогрессивной реалистической драматургии — Фонвизина, Грибоедова, Пушкина. Сделав новый шаг по пути сближения театра с жизнью, он стал одним из основоположников русской реалистической драматургии.
Театр для Гоголя на всем протяжении его жизненного и творческого пути являлся особенно высоким и общественно значимым родом искусства: «Театр ничуть не безделица и вовсе не пустая вещь, — писал Гоголь, — если примешь в соображение то, что в нем может поместиться вдруг толпа из пяти, шести тысяч человек, и что вся эта толпа, ни в чем не сходная» между собою, разбирая ее по единицам, может вдруг потрястись одним» потрясеньем, зарыдать одними слезами и засмеяться одним всеобщим смехом. Это такая кафедра, с которой можно много сказать миру добра» (VIII, 268).
В «Театральном разъезде» Гоголь дал глубокое обоснование комедии как «зеркала общественной жизни»: «Если комедия должна быть картиной и зеркалом общественной нашей жизни, то она должна отразить ее во всей верности» (V, 160). Недаром Белинский писал о «Театральном разъезде»: «В пьесе этой содержится глубоко-сознанная теория общественной комедии...» (VIII, 91).
Гоголь дал глубокое определение общественной комедии, основанной не на занимательной интриге, а на постановке широких социальных проблем, на показе общественных конфликтов. Осуществление этих принципов общественной комедии он видел в классической русской драматургии, в пьесах Фонвизина и Грибоедова. «В них уже не легкие насмешки над смешными сторонами общества, — писал он о «Недоросле» Фонвизина и «Горе от ума» Грибоедова, — но раны и болезни нашего общества, тяжелые злоупотребления внутренние, которые беспощадною силою иронии выставлены в очевидности потрясающей» (VIII, 396).
В этой общественной направленности комедии, в ее социальной значимости и остроте и видел Гоголь преимущества и национальную особенность русской драматургии: «Наши комики двигнулись общественной причиной, а не собственной, восстали не противу одного лица, но против целого множества злоупотреблений, против уклоненья всего общества от прямой дороги. Общество сделали они как бы собственным своим телом; огнем негодованья лирического зажглась беспощадная сила их насмешки» (VIII, 400).
Гоголь настаивает на высокой идейности искусства, на его верности жизни: «...есть драма: высокая, вдыхающая невольное присутствие высоких волнений в сердца согласных зрителей..., есть комедия высокая, верный сколок с общества, движущегося перед нами, комедия, производящая смех глубокостью своей иронии...» (VIII, 551).
Такой «высокой комедией», «верным сколком с общества» и явились комедии самого Гоголя, наполненные глубоким общественным содержанием. Отстаивая принципы реализма (комедия — «сколок» с действительности), Гоголь предостерегает против натуралистического подхода к жизни, против простого «списывания сцен», не освещенного идеей, общественной направленностью.
Пьесы Гоголя с особенной полнотой осуществляли принципы общественной комедии, широкого социального охвата русской жизни, изображения типических характеров. «Ради бога, дайте нам русских характеров, нас самих дайте нам...» (VIII, 186), — восклицал Гоголь, требуя обращения драматурга к общественной жизни, к русской действительности. В общественной направленности и реалистической правдивости видит Гоголь основную задачу драматурга и в то же время тот свой национальный путь, которым должен пойти русский театр.
Только следуя жизненной правде, показывая типические характеры, русский театр, по мнению Гоголя, может стать подлинно национальным: «Право, пора знать уже, что одно только верное изображение характеров не в общих вытверженных чертах, но в их национально вылившейся форме, поражающей нас живостью, так что мы говорим: „Да это, кажется, знакомый человек“, — только такое изображение приносит существенную пользу» (VIII, 186).
В русской драматургии и, прежде всего, в драматургии самого Гоголя с особенной полнотой осуществилось социальное, общественное значение комедии. В условиях напряженной борьбы с крепостническим режимом русская комедия приобрела острую социальную направленность и сатирическую, обличительную силу.
Гоголь как драматург проложил новые пути драматургии и сценического искусства. В своих пьесах он стремился к предельной жизненной правде и естественности, отбрасывая все то, что мешало наиболее полному их выражению. Во имя максимальной содержательности и естественности действия Гоголь настаивает на отказе от условно-литературных традиционных форм и приемов, которые лишь мешают выражению общественного содержания, нарушают жизненную правдивость «комедии общественной».
«Завязка», т. е. конфликт комедии, по словам писателя, должна быть основана на тех явлениях окружающей жизни, на тех важнейших социальных вопросах, которые и придают ей общественную и художественную значимость. Это понимание задач комедии было широко развернуто Гоголем в «Театральном разъезде», в словах второго «любителя искусств». Отвечая на замечания о том, что в гоголевской пьесе «нет завязки», он говорит: «Да, если принимать завязку в том смысле, как ее обыкновенно принимают, то-есть в смысле любовной интриги, так ее точно нет. Но, кажется, уже пора перестать опираться до сих пор на эту вечную завязку. Стоит вглядеться пристально вокруг. Всё изменилось давно в свете. Теперь сильней завязывает драму стремление достать выгодное место, блеснуть и затмить, во что бы то ни стало, другого, отмстить за пренебреженье, за насмешку. Не более ли теперь имеют электричества чин, денежный капитал, выгодная женитьба, чем любовь?» (V, 142).
В своей статье «Петербургская сцена в 1835/36 г.», написанной непосредственно вслед за «Ревизором», Гоголь подчеркивает значение этих общественных «пружин», ставя театру задачу «заметить общие элементы нашего общества, двигающие его пружины» (VIII, 555), и вывести на сцену «плевела», «от которых житья нет добрым и за которыми не в силах следить никакой закон» (VIII, 561).
Глубокая осознанность художественных принципов драматического искусства намного опередила современность, позволила Гоголю создать новый тип «высокой комедии», комедии глубоко идейной и реалистической. Именно поэтому Гоголь решительно отвергает то направление театра, которое характеризовало современную ему западноевропейскую драматургию, выродившуюся в «мишурно-великолепные зрелища для глаз, угождающие разврату вкуса или разврату сердца...» (VIII, 268).
«гнилых мелодрам» и «наисовременнейших водевилей», отстаивая обращение театра к «совершеннейшим произведениям всех веков и народов», указывая на «нравственно-благотворное влияние» на общество таких великих писателей прошлого, как Шекспир, Шеридан, Мольер, Бомарше.
Еще в начале 1833 года Гоголь задумывает комедию, полную «злости», «смеха» и «соли». В письме к Погодину от 20 февраля 1833 года Гоголь сообщает о работе над этой комедией и с горечью говорит о тех непреодолимых цензурных препятствиях, на которые натолкнулось его перо, в результате чего он должен был прекратить работу над ней (X, 262—263). Эта первая комедия Гоголя — «Владимир третьей степени» (впоследствии в 1840—1841 годах переделанная им в четыре самостоятельные сцены: «Утро делового человека», «Тяжба», «Лакейская», «Отрывок») — свидетельствует о смелой общественной направленности замысла писателя, о новых реалистических художественных принципах его драматургии.
«Владимир третьей степени» тесно связан с циклом «петербургских повестей» Гоголя и рисует высший бюрократический круг столицы, мир бесчестных карьеристов и взяточников. Даже не зная всей комедии в целом, мы можем по отдельным сценам ее судить о сатирической «злости» этой первой комедии Гоголя, смело разоблачавшей карьеризм и продажность чиновничье-бюрократического общества. С убийственной едкостью передает Гоголь мелкую и завистливую натуру чиновника, одержимого мечтой о карьере. В конце концов (по свидетельству Щепкина) герой комедии помешался на мысли, что он и есть «Владимир III степени».
Лишенный возможности завершить свою первую комедию, Гоголь в том же 1833 году начинает работу над комедией — будущей «Женитьбой» (названной в первоначальной редакции «Женихи»), действие которой происходило в провинции. Однако, обратившись к «Ревизору», Гоголь прервал работу над «Женитьбой», и эта комедия была окончательно завершена лишь в 1841—1842 годах. «Женитьба» во многом близка к драматургическим принципам «Ревизора». Это тоже общественная комедия, в которой сюжетный конфликт — столкновение женихов, стремящихся завоевать руку богатой купеческой невесты, служит раскрытию современных нравов, поводом для создания типической социальной картины.
В «Ревизоре» Гоголь раскрыл страшную картину распада и загнивания дворянского и чиновничьего общества. Другая сфера жизни дана в «Женитьбе». Здесь показано, как «электричество» денежного мешка растлевающе действует на нравы общества, порождает нравственных уродов, искажает и уродует человеческие чувства.
Гоголь остро почувствовал и показал в «Женитьбе» те новые социальные сдвиги, которые происходили в современном ему обществе. Купец, владелец «капитала», все увереннее и настойчивее выступал как хозяин положения, оттесняя дворянина, чувствуя в своих руках ту силу, которая все более приобретала вес. Эта мысль выражена Гоголем в споре Арины Пантелеймоновны со свахой Феклой, в котором при всем внешнем комизме и наивности аргументов раскрывается социальный смысл комедии. Арина Пантелеймоновна настаивает на женихе из купеческого сословия, тогда как плутоватая сваха, угождающая Агафье Тихоновне, мечтающей о браке с «дворянином», отстаивает преимущества дворянского сословия. В их нелепом споре отражена вместе с тем поучительная правда социальных отношений, действительное соотношение сил. Галерея неимущих и мелкотравчатых дворянских женихов, мечтающих поправить свое незавидное материальное положение выгодной женитьбой, подобострастно проходит перед разборчивой купеческой дочкой.
В «Женитьбе», как и в «Ревизоре», нет положительных героев. Тусклый и убогий мир, раскрываемый в «Женитьбе», лишен глубоких человеческих чувств. Это мир мелких страстишек, мир мертвящего эгоизма и пошлости. Поэтому и драматические конфликты в атмосфере этой мелочности чувств и страстей приобретают комический характер. Но при всем этом комизме смешных, почти водевильных ситуаций, смех Гоголя достигает огромной сатирической силы, а его образы приобретают типический характер. Гоголь срывает здесь маску лицемерия и ханжества, прикрывающую брак и семейные отношения в буржуазно-дворянском обществе, и показывает их во всей неприглядности, во всем цинизме и обнаженности эгоистических интересов.
Подколесин — типический представитель той паразитической психологии, которая позже была разоблачена Гончаровым в «Обломове». Но и деятельность Кочкарева при всей его внешней подвижности столь же бесполезна и бессмысленна. Энергия и хлопотливость Кочкарева — это движение на холостом ходу, оно безрезультатно так же, как и бездеятельность Подколесина.
Среди комедий Гоголя следует выделить и еще один драматический шедевр его — «Игроки» (1841 год). Со злой и едкой иронией Гоголь показывает в «Игроках» новые «веяния времени»: лихорадочную и циничную погоню за деньгами, авантюризм, те грязные средства наживы и обмана, которые являются подлинными пружинами современного ему общества. Бесчестные мошенники, ни перед чем не останавливающиеся во имя наживы, — таковы представители этого общества, руководящиеся в своих поступках волчьим «законом» холодного расчета и эгоизма.
Трагикомическая история шулера Ихарева, остроумно и изобретательно обманутого и ограбленного еще более ловкими мошенниками, его же собратьями по ремеслу, приобретает широко обобщенный смысл. Там, где все отношения между людьми основаны на денежном интересе, на обогащении за счет ближнего, — не существует ни морали, ни дружеских чувств, ничего, кроме бессердечного чистогана. По остроте конфликта, драматической напряженности, а вместе с тем, экономии художественных средств эта комедия является замечательным образцом драматургического мастерства Гоголя. Полностью «Женитьба» и «Игроки» были завершены Гоголем в 1841 году и впервые напечатаны в собрании его сочинений 1842 года.
Замысел обличительной общественной комедии, захвативший писателя, видевшего свое назначение в том, чтобы сказать горькую правду о современном ему обществе, получил свое наиболее полное осуществление в «Ревизоре». В 1835 году Гоголь, прервав работу над «Женитьбой», создал за несколько месяцев широкую социальную сатиру — «Ревизор». Комедия Гоголя наносила мощный удар самодержавно-крепостническому строю, разоблачала безобразие и гнилость бюрократического режима, сковывавшего живые народные силы России.
«Ревизора», как впоследствии указывал сам Гоголь, был дан ему Пушкиным. В письме к последнему от 7 октября 1835 года Гоголь, жалуясь на безденежье и скверные обстоятельства, обращался с просьбой: «Сделайте милость, дайте какой-нибудь сюжет, хоть какой-нибудь смешной или не смешной, но русской чисто анекдот. Рука дрожит написать тем временем комедию... Сделайте милость, дайте сюжет, духом будет комедия из пяти актов, и клянусь, будет смешнее чорта» (X, 375).
Развив в «Ревизоре» тему, подсказанную Пушкиным, Гоголь создал общественную комедию, проникнутую негодующей и беспощадной злостью по отношению ко всему чиновничье-крепостническому порядку. Гоголь не обманывался в умственном уровне господствующих классов. В 1833 году он писал Погодину по поводу его драмы о Петре I, советуя прибавить «боярам несколько глупой физиогномии»: «Это необходимо так даже, чтобы они непременно были смешны. Чем знатнее, чем выше класс, тем он глупее. Это вечная истина! А доказательство в наше время» (X, 255).
Уже в январе 1836 года комедия была закончена, но лишь после длительных хлопот удалось добиться разрешения на ее постановку, и 19 апреля 1836 года состоялось первое представление «Ревизора» в Александринском театре в Петербурге.
«Ревизор» — вершина драматургии Гоголя как по широте и глубине своей идейной направленности, так и по гениальности художественного мастерства. Продолжая традиции Фонвизина и Грибоедова, Гоголь создал комедию общественную, политическую, разоблачавшую «раны и болезни общества», выдвигавшую на первое место не личные и семейные конфликты, а конфликты социальные.
«Никто никогда до него не читал такого полного патолого-анатомического курса о русском чиновнике, — писал Герцен о Гоголе. — С хохотом на устах он без жалости проникает в самые сокровенные складки нечистой, злобной чиновнической души. Комедия Гоголя „Ревизор“, его поэма „Мертвые души“ представляют собою ужасную исповедь современной России...».27
Городничий. Рисунок неизвестного художника, подаренный
.
и корыстолюбие его представителей. Осмеяние и разоблачение чиновническо-бюрократического аппарата царской России имело огромное прогрессивное значение, учило народные массы понимать вредоносную деятельность этого механизма порабощения народа господствующими классами. В. И. Ленин в статье «Задачи русских социал-демократов» писал: «Отсталости России и ее абсолютизму соответствует полное бесправие народа перед чиновничеством, полная ... Против всевластного, безответственного, подкупного, дикого, невежественного и тунеядствующего русского чиновничества восстановлены весьма многочисленные и самые разнообразные слои русского народа».28
Эта ленинская характеристика чиновничества царской России помогает понять значение той смелой и резкой критики, с которой выступил Гоголь в «Ревизоре». В основу комедии положен острый социальный конфликт, основное противоречие между корыстным и паразитическим классом чиновничьей бюрократии и жизненными интересами русского общества. Большая и актуальная общественная тема определила содержание и художественную структуру комедии.
Значение гениальной комедии Гоголя «Ревизор» отнюдь не исчерпывается сатирой на чиновничество, а вырастает до широкого социального обобщения. Показывая уродливые фигуры провинциальных чиновников, Гоголь разоблачает отвратительные черты крепостнического строя, обнажает самые безобразные его стороны. Народность «Ревизора» — в глубоком и правдивом показе всей действительности с позиций, близких интересам широких народных масс. Этим и объясняется бессмертие комедии Гоголя, ставшей любимым произведением народа.
В своей комедии Гоголь показал всю грязь, пошлость и низость того класса, который возглавлял государство. Хищнический произвол, взяточничество, воровство, полное пренебрежение народными интересами характеризуют носителей власти, всю вереницу чиновных «отцов города» и прочего «начальства», начиная от городничего и кончая полицейским Держимордой.
«Ревизора» отмечена самим писателем в «Авторской исповеди»: «В „Ревизоре“ я решился собрать в одну кучу всё дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем» (VIII, 440),
Всей логикой своих образов «Ревизор» раскрывал перед зрителями и читателями преступный характер всего государственного устройства царской России, превращаясь в грозное обвинение дворянского государства в целом. Захудалый маленький городишко, затерянный среди бескрайних просторов России, о котором городничий резонно заметил, что «отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь» (IV, 12), — становился символом всей тогдашней крепостнической России. Обличительная сила гоголевского реализма такова, что писатель, рисуя, казалось бы, узкий круг явлений, раскрывает в них широчайшую картину современного общества.
Образ городничего Сквозник-Дмухановского в своей социальной сущности вырастает до чрезвычайно широкого обобщения царской бюрократии, являвшейся опорой крепостнического режима. Обкрадывая и обманывая государство во имя своих корыстных интересов, он остается слепо преданным тому режиму, который позволяет ему делать карьеру и наживаться. Карьера, магическая власть чина, грубый эгоизм полностью определяют все содержание его жизни. Он плоть от плоти этого режима, вне которого невозможно самое существование подобных типов.
Городничий — опытный казнокрад, деспот и плут, уверенный в своей безнаказанности. Эта уверенность и создает у зрителя ощущение безвыходности, зловещей круговой поруки, полной и всеобщей растленности, которые присущи уже не только чиновникам маленького заштатного городка, но и всему общественному строю крепостнического государства, порождающему эту вопиющую безнаказанность.
Иную сторону крепостнической действительности передает Гоголь в образе Хлестакова. Хлестаков — типичный представитель столичного чиновничества. Он воплотил в себе ту пошлость и отрицательные черты, которые присущи всем представителям данной среды.
«Характер Хлестакова... развертывается вполне, — отмечает Белинский, — раскрывается до последней видимости своей микроскопической мелкости и гигантской пошлости» (V, 67—68). В образе Хлестакова Гоголь, как в фокусе, собрал все основные отрицательные черты современного ему дворянско-чиновничьего общества.
«Ревизор». Комедия Н. В. Гоголя. Мария Антоновна и Анна
Андреевна. С рисунка неизвестного художника. 1830-е годы.
Внутренний мир Хлестакова необычайно убог и ничтожен. Основной движущей пружиной всех стремлений и поступков Хлестакова является его тщеславие и безудержный, мелочный эгоизм. Его желания не выходят за пределы почти физиологической жажды «срывать цветы удовольствия», чем и исчерпывается весь смысл происходящего вокруг него. «Ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия» (IV, 45). Таков жизненный принцип Хлестакова, ничем не отличающийся от жизненного принципа окружающего его общества.
является одним из проявлений всеобщей лжи и лицемерия общества, в котором он вращается. Хлестаков лжет самозабвенно потому, что в этой лжи и есть его жизнь, самоутверждение своей «ценности». Как поясняет Гоголь, «он чувствует только то, что везде можно хорошо порисоваться, если ничто не мешает. Он чувствует, что он и в литературе господин, и на балах не последний, и сам дает балы и, наконец, что он — государственный человек» (IV, 117).
Хлестаков — «столичная штучка», представитель бюрократических канцелярских «сфер», «образованного» круга столичного чиновничества, задающего «тон».
По словам самого Гоголя, Хлестаков «несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове. Один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими» (IV, 9). Образ Хлестакова раскрывается на протяжении комедии с огромной обобщающей силой и, вместе с тем, с глубоким пониманием Гоголем этого «пустейшего» персонажа как своего рода «героя времени».
Хлестаков — это нравственная, моральная мера общества, в котором его беззастенчивое хвастовство, наглость и пошлость принимаются как должное. И когда Хлестаков в своем безудержном хвастовстве заявляет о том, что он управлял министерством и принят во дворце, то и эта ложь кажется провинциальным чиновникам вполне правдоподобной, так как во главе государства и стояли подобные Хлестаковы.
«Отрывке из письма к одному литератору»: «Словом, это лицо должно быть тип многого разбросанного в разных русских характерах... ... делается Хлестаковым... И ловкий гвардейский офицер окажется иногда Хлестаковым, и государственный муж окажется иногда Хлестаковым, и наш брат, грешный литератор, окажется подчас Хлестаковым...» (IV, 101).
Образ Хлестакова не ограничен рамками своей эпохи, но раскрывает те черты и проявления характера, которые выражают эгоистическую самовлюбленность, наглость, пошлость, лживость, стремление казаться не тем, что есть на самом деле, — черты, присущие людям, воспитывавшимся в условиях классового общества и сохранившим свою непривлекательность вплоть до нашего времени как пережиток. Словом «хлестаковщина» и теперь клеймится всякое проявление безответственного хвастовства, легкомыслия, внутренней пустоты, лживости, зазнайства.
«плут и проныра», как аттестует его Гоголь, беззастенчиво обкрадывает вверенные ему богоугодные заведения. Судья Ляпкин-Тяпкин, при всем своем «вольнодумстве», охотно берет взятки борзыми щенками. Смотритель училищ Хлопов, боящийся всяческой ответственности и беспокойства, насаждает мерзость запустения в школе. «Простодушный до наивности» почтмейстер — любитель чужой корреспонденции. Таков провинциальный чиновничий мир тунеядцев и жуликов, наживающихся и благоденствующих за счет народа.
В «Ревизоре» Гоголь показал прежде всего ту глубину разложения, ту тупую, бессмысленную и безжалостную бюрократическую рутину, ту глубину мерзости, архиплутовства, которые характеризовали весь чиновничий аппарат крепостнической России. Слова городничего, обращенные к зрителям, — «Чему смеетесь? над собою смеетесь», как и эпиграф к комедии — «На зеркало неча пенять, коли рожа крива», — особенно полно выражают ее обобщающий смысл.
Н. В. Гоголь.
Копия неизвестного художника с оригинала А. А. Иванова 1841 г.
Так же правдиво изобразил Гоголь и провинциальное купечество, возмещавшее убытки от неумеренных поборов городничих и чиновников на народе.
В своей комедии Гоголь выступает как замечательный новатор, отбрасывая уже изжившие себя условные формы и приемы и создавая новые принципы драматургии. Величайшей новаторской заслугой писателя явилось создание театра жизненной правды и той общественно-направленной драматургии, которая проложила дорогу дальнейшему развитию русского драматического искусства.
Конфликт в комедии Гоголя развивается не в его внешней сюжетной занимательности, а в реальных жизненных условиях. Напомним замечательное определение, данное Белинским драматургическому конфликту: «Героем драмы должна быть сама жизнь». Героем комедий Гоголя и является сама действительность, из противоречий которой естественно возникает конфликт между отдельными персонажами. Комическое возникает из несоответствия того, что думают о себе герои комедии, и их реальной сущностью, которая раскрывается перед зрителями в их поступках. Ни городничий, ни Хлестаков, никто вообще из действующих лиц комедии не думает ни одной минуты, что он смешон, так же как никто не думает о бесчестности своего поведения. Но сама жизнь ставит героев комедии Гоголя в такие положения, что они предстают перед зрителем во всем своем духовном безобразии.
В персонажах своей комедии Гоголь раскрывает не просто наиболее распространенное и обыденное, а зачастую сознательно заостряет существеннейшие черты окружающего его общества, его отрицательные стороны. Сквозники-Дмухановские, Хлестаковы, Земляники — являются выражением того типического, что раскрывает самую сущность полицейско-бюрократического строя, его антинародный, угнетательский характер, духовное ничтожество и нравственный распад его представителей.
В драматическом произведении особенно велико значение языковой характеристики персонажа. Характер героя здесь раскрывается в особенностях его речевой манеры. Речь персонажа объясняет не только его поступки и его социальный облик, но и его психологию, его внутреннее содержание. Она как бы саморазоблачает героя, раскрывает его перед зрителем и читателем в еще большей мере, чем его поведение. Замечательно точно сказал о языке гоголевских пьес И. А. Гончаров: «Каждая фраза Гоголя так же типична и так же заключает в себе свою особую комедию, независимо от общей фабулы, как и каждый грибоедовский стих».29
«просторечие», то в казенно-официальный слог, то Хлестаков, наоборот, стремится подчеркнуть свое значение и свою «светскость», выражаясь на жаргоне светских салонов, языком высшего столичного общества, как он его себе представляет, в сочетании с сентиментальной и банальной фразеологией, заимствованной из третьеразрядной литературы. Этот пошлый и банальный стиль как нельзя лучше соответствует духовному ничтожеству Хлестакова, разоблачает его убогий умственный кругозор, жалкие потуги на «образованность».
Глубокий общественный и философический замысел пьесы и то положительное начало, которым продиктована была беспощадная сатира Гоголя, раскрыты им в рассуждении о смехе в «Театральном разъезде». «Смех», — по словам Гоголя, — и есть то «честное лицо», тот положительный герой пьесы, который определяет ее подлинную идейную сатирическую направленность. «Смех», о котором говорит Гоголь, вызывается не «временной раздражительностью», это не «легкий смех, служащий для праздного развлеченья и забавы людей» (V, 169). «Смех» выражает положительную народную точку зрения, «смех» возникает в результате осуждения той неправды, тех безобразий, которые несет окружающая действительность.
Александринский театр в первый день постановки «Ревизора» был переполнен. Привилегированная публика, привыкшая смотреть на театральные представления как на легкое развлечение, была ошеломлена глубокой жизненной правдой гоголевской комедии. Комедия Гоголя «наделала много шуму» (так записал в своем дневнике цензор А. В. Никитенко)30 и вызвала широкие толки в обществе. Реакционные круги злобно обвиняли автора в клевете на чиновников. Гоголь выдумал «какую-то Россию и в ней какой-то городок, в который свалил он все мерзости, которые изредка на поверхности настоящей России находишь...» — писал реакционер Вигель.31
«Ревизора» в восторге. «Мы наизусть повторяли потом друг другу, подправляя и пополняя один другого, целые сцены, длинные разговоры оттуда».32 Но большинство актеров не поняли глубины и жизненности комедии и играли ее как шаблонный водевиль, а реакционная критика и раздраженные пьесой правительственные круги злобно нападали на автора «глупого фарса». Впоследствии Гоголь в «Театральном разъезде» с горькой иронией говорил об этом отношении господствующих кругов, передавая слова некоего «господина»: «Осмеять! Да ведь со смехом шутить нельзя. Это значит разрушить всякое уважение, вот что это значит. Да ведь меня после этого всякий прибьет на улице, скажет: „Да ведь над вами смеются; а на тебе такой же чин, так вот тебе затрещина!“ Ведь это вот что значит». Его собеседник на это отвечает: «Еще бы! Это сурьезная вещь! говорят: безделушка, пустяки, театральное представление. Нет, это не простые безделушки; на это обратить нужно строгое внимание. За эдакие вещи и в Сибирь посылают. Да, если бы я имел власть, у меня бы автор не пикнул. Я бы его в такое место засадил, что он бы и света божьего не взвидел» (V, 166—167).
«...„Ревизор“ сыгран, — писал Гоголь по поводу первого представления комедии, — и у меня на душе так смутно, так странно... Я ожидал, я знал наперед, как пойдет дело, и при всем том чувство грустное и досадно-тягостное облекло меня» (IV, 99).
«Ревизор». Комедия Н. В. Гоголя. Заключительная сцена. С рисунка неизвестного художника. 1830-е годы.
Атмосфера, сложившаяся после постановки «Ревизора», угнетала писателя. «Действие, произведенное ею, — писал Гоголь 29 апреля 1836 года актеру М. С. Щепкину о постановке своей комедии, — было большое и шумное. Все против меня. Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого, когда я дерзнул так говорить о служащих людях. Полицейские против меня, купцы против меня, литераторы против меня... Теперь я вижу, что значит быть комическим писателем. Малейший призрак истины — и против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия...» (XI, 38).
Это впечатление Гоголя было ошибочно. Против него была одна лишь реакционная, чиновная верхушка дворянского общества, а за него был Белинский, были передовые общественные круги, чьи ободряющие голоса еще не смогли дойти до писателя. Одним из наиболее горячих приверженцев и ценителей «Ревизора» был Пушкин.
«Ревизора», то передовая общественность сочувственно восприняла критику самодержавно-крепостнических порядков и по заслугам высоко оценила комедию Гоголя. В первых же своих откликах на «Ревизора» вождь демократического лагеря Белинский дал восторженную оценку комедии. В отзыве о постановке «Ревизора» в Москве, помещенном в «Молве», Белинский приветствовал появление комедии Гоголя на сцене, указывая, что «его оригинальный взгляд на вещи, его уменье схватывать черты характеров, налагать на них печать типизма, его неистощимый гумор — всё это дает нам право надеяться, что театр наш скоро воскреснет, скажем более — что мы будем иметь свой национальный театр, который будет нас угощать не насильственными кривляниями на чужой манер, не заемным остроумием, не уродливыми переделками, а художественным представлением нашей общественной жизни...».33Для Белинского «Ревизор» навсегда остался «глубоким, гениальным созданием», как он писал о нем в своем первом отзыве.
Но Гоголь не услышал тех голосов, которые горячо одобряли его пьесу, видя в ней смелый и серьезный удар по самодержавию и крепостническим порядкам. Он решил на время уехать за границу: «Еду за границу, там размыкаю ту тоску, которую наносят мне ежедневно мои соотечественники. Писатель современный, писатель комический, писатель нравов, — писал Гоголь Погодину, — должен подальше быть от своей родины. Пророку нет славы в отчизне» (XI, 41). Состояние здоровья Гоголя также требовало серьезного леченья, и врачи посылали его за границу. 6 июня 1836 года Гоголь вместе со своим товарищем А. С. Данилевским уехал из России.
Примечания
27 Герцен, Избранные сочинения. 1937, стр. 406—407.
28 В. И. Ленин, Сочинения, т. 2, стр. 313.
29 Гончаров. Литературно-критические статьи и письма. Гослитиздат, 1938, стр. 86.
30 А. В. Никитенко
31 «Русская старина», 1902, т. 111, № 7, стр. 100—101.
32 «Русская старина», 1881, т. 30, № 2, стр. 417.
33 В. Г. Белинский о Гоголе. Гослитиздат, М., 1949, стр. 93. Принадлежность статьи «Московские записки» Белинскому доказана М. Поляковым («Театр», 1945, № 3—4, стр. 70—74).