3. Романтическая история
Передовая русская романтическая литература вызвала в Гоголе не только интерес к национальной старине, но и интересы собственно исторические. Это отразилось косвенно и в "Вечерах", где в одном из лирических вступлений "дьячок н-ской церкви" вспоминает рассказы деда не только о "старинных чудных делах", но и о "наездах запорожцев", "молодецких делах Подковы и Сагайдачного".
Преподавая с 1831 г. историю в Патриотическом институте, Гоголь всё с большим увлечением отдаётся этим интересам и придаёт им всё большее значение. Он хочет создать собственные исторические сочинения, начинает писать историю Украины, а затем и всемирную историю. В начале 1834 г. в письме к историку М. Погодину, с которым он познакомился ещё летом 1832 г., проезжая через Москву на родину, Гоголь пишет: "Я весь теперь погружён в историю малороссийскую и всемирную, и та и другая у меня начинает двигаться"... "Ух, брат! Сколько приходит ко мне мыслей теперь! Да каких крупных! полных, свежих!.."1
Такая высокая самооценка приводит Гоголя к мысли о профессорской кафедре. Сначала он собирается переехать для этого в Киев, а к лету 1834 г. добивается для себя места профессора истории в Петербургском университете. Он убеждён в своём научном призвании и даже в своём превосходстве над другими в этой области. "Мне кажется, - пишет он Погодину, - что сделаю что-то не-общее во всеобщей истории"2. Сообщая Пушкину о своих хлопотах перед министром просвещения Уваровым, он замечает: "Во мне живёт уверенность, что если я дождусь прочитать план мой (о преподавании всеобщей истории. - Г. П.), то в глазах Уварова он меня отличит от толпы вялых профессоров, которыми набиты университеты"3.
Но всё это было самообольщением. И в нежинской гимназии Гоголь не мог получить серьёзной исторической подготовки, и педагогическая деятельность в институте, соединённая со спешными и бессистемными усилиями пополнить свои исторические знания, была недостаточна для создания собственных исторических сочинений, для чтения лекций студентам.
Гоголь воспринимал историю не как исследователь, а как художник, поэт. Он больше увлекается значительностью исторических лиц, размахом исторических событий, красочностью образов прошлого, чем хочет и умеет их изучить и понять. О своих первых исторических набросках он сам пишет, что "история" его "чрезвычайно бешена", что "слог в ней уж слишком горит, не исторически жгуч и жив", "... но что за история, если она скучна!"4 - замечает он.
О повышенной художественной эмоциональности интересов Гоголя к истории свидетельствует следующая оценка народных песен и летописей, данная им в письме к Максимовичу: "Моя радость, жизнь моя, песни! Как я вас люблю! Что все чёрствые летописи, в которых я теперь роюсь, перед этими звонкими, живыми летописями!.." "Вы не можете представить, как мне помогают в истории песни!., они все дают по новой черте в мою историю, все разоблачают яснее и яснее, увы! прошедшую жизнь..."5
Характерен и выбор Гоголем исторических тем. В истории Украины он интересуется эпохой народных войн за национальную независимость в XVI - XVII вв., историей казачества, во всемирной истории - средними веками, эпохой рыцарства. Это самые романтические эпохи. Статьи Гоголя "О средних веках", "О преподавании всеобщей истории", опубликованные им в сборнике "Арабески" (1835 г.), а также рукописные наброски показывают, что если у него была всё же какая-то точка зрения на исторические факты, то она тоже была крайне романтической. Гоголь несколько преувеличивал роль личности в истории. Царям, полководцам, героям он придавал большое значение, в соответствии с общими историческими воззрениями его эпохи. Наоборот, народным массам и большим общественным движениям, которые играют такую важную роль в возвышении руководящих личностей, в направлении их политики, Гоголь-историк, в отличие от Пушкина, не уделял должного внимания. В эпохе рыцарства он ощущает "сказочную чудесность", "странную яркость", "исполинскую колоссальность". Видимо, западное средневековье было для него таким же романтическим контрастом будничной жизни Петербурга, как и украинская национальная старина.
Вследствие всего этого Гоголь не смог осуществить своих грандиозных замыслов, не смог и удержаться на профессорской кафедре. Уже в начале 1835 г. он пишет Погодину, что у него "завелись какие-то учёные неприятели"6, а в декабре сообщает ему, что "расплевался с университетом"7.
Но при всей своей внешней бесплодности романтические интересы Гоголя к истории оказались очень плодотворными для его художественного творчества. Именно на их основе он создаёт в эти годы и незавершённый исторический роман "Гетьман", и первую редакцию героической повести "Тарас Бульба" (он работал над ней в 1833 - 1834 гг.).
Исходя из уже наметившейся в русской литературе традиции исторического романа ("Бурсак" В. Нарежного, "Гайдамак" О. Сомова), которую продолжали тогда и Пушкин своей работой над "Капитанской дочкой", и Лермонтов - замыслом "Вадима", Гоголь начал своё новое произведение так же, как роман, начал его комической сценой кулачного поединка Тараса с сыном. И Пушкин высоко оценил этот эпизод, указав, что "начало "Тараса Бульбы" достойно Вальтер Скотта".
Но продолжение повести Гоголя было уже не романическое. Тарас и Остап скоро превращаются из полукомических бытовых фигур в героев сражений за веру, за Сечь, за свободу родины. За семейными сценами возникают широкие картины жизни запорожского войска, его воинских подвигов в борьбе против врагов Украины.
Автора интересует здесь не развитие характера героев в их социально-бытовой среде, что было бы предметом романа, но воплощение в них национальных стремлений и интересов всего общества - предмет эпопеи. Поэтому в центре повести и оказывается не частная жизнь, не быт, не семья, но одно из событий народной войны, в которой главные герои творят историю своего народа свободными усилиями своей мысли, воли, страсти, возвышаясь до гражданского подвига.
В. Г. Белинский правильно оценил смысл и жанр повести. "Тарас Бульба", - писал он, - есть отрывок, эпизод из великой эпопеи жизни целого народа. Если в наше время возможна гомерическая эпопея, то вот вам её высочайший образец, идеал и прототип"8.
Однако, являясь "гомерической" по своему жанру, героическая повесть Гоголя ни в какой мере не была подражанием Гомеру. В годы её создания Гоголь был художником, продолжавшим по-своему традиции русского прогрессивного романтизма. Ему были уже совершенно чужды те рационалистические принципы в эстетике, которые воодушевляли иных русских писателей-классицистов XVIII в. на подражание Гомеру или Вергилию.
Но, с другой стороны, у него не было и тех революционно-просветительских тенденций, которые вдохновляли поэтов-декабристов во главе с Рылеевым в их исторических поэмах и "думах" и которые так часто приводили к тому, что дидактическая идея поэта брала верх над творческой типизацией героических характеров. Увлечённый быстрым развитием русской художественной прозы и фактически становясь во главе этого развития, Гоголь оформил своё романтико-героическое произведение как повесть, поражающую спокойствием и уверенностью в развитии сюжета и художественной полноценностью образов.
политическое мероприятие самодержавного правителя, то Гоголь, вслед за Рылеевым, изобразил события народной войны, взятые из истории Украины, события, в которых сознательно принимают участие тысячи людей, целый народный коллектив, охваченный общностью своих национальных интересов и ненавистью к общему врагу.
XVI-XVII вв. на Украине были эпохой, когда украинский народ, не имея сложившейся государственности, переживал страшную опасность утери своей самобытности под гнётом шляхетской Польши и нашёл в себе достаточно сил, чтобы отстоять эту самобытность с помощью братского русского народа. Он выдвинул тогда из крестьянской, казацкой и примкнувшей к ним в порыве национальных стремлений мелко дворянской среды ряд выдающихся деятелей, показавших в борьбе за родину страстную убеждённость, стойкость и волю к победе. В борьбе с польскими захватчиками и с изменившей родине дворянской знатью, переходившей на сторону врагов и принимавшей католичество, представители демократического движения, оставшиеся верными религии своих отцов, сближавшей их с русскими, были воодушевлены идеей национальной свободы и вносили её пафос в свои героические действия. Это было время, когда вновь возникали на юге Руси богатырские характеры и совершались богатырские подвиги, когда вновь зазвучали здесь песни о подвигах, стал снова складываться народный героический эпос, получивший в так называемых "думах" свою лиро-эпическую форму. Это был новый "век героев" в истории украинского народа.
Изображением воинского быта казаков, их борьбы с поляками, картинами украинской степи и т. д. "Тарас Бульба" продолжает романтическую традицию "Вечеров". В этой новой повести ещё сильнее раскрывается удаль и размах народной жизни, на этот раз - боевой его жизни.
В заметках о задуманной им в те же годы драме "Выбритый ус", взятой из украинской народной истории, Гоголь размышлял о том, как, по его мнению, нужно писать произведение на подобную тему. Надо, писал он, "осветить её (драму) всю минувшим и вызванным из строя удалившихся веков, полным старины временем, обвить разгулом казацким и всем раздольем воли"9. Этим-то "раздольем воли" казацкая жизнь и в "Тарасе Бульбе" противостоит у Гоголя придавленной, однообразной жизни современного ему меркантильно-бюрократического Петербурга.
Но основная идея "Тараса Бульбы" при всём том гораздо значительнее, чем идея "Вечеров". Она заключается в патетическом утверждении национальной борьбы казачества с внешними врагами, и героической целеустремлённости в характере казаков. Этим Гоголь подошёл еще ближе, чем в "Вечерах", к идейным традициям русского прогрессивного романтизма, к традициям декабристской поэзии.
Но, близко подойдя к ним, он всё же сохранил своеобразие своей творческой мысли. Изображая в своей повести обычаи и выборное самоуправление Сечи, он, однако, не делает их выражением "вечевого", республиканского строя, противостоящего польской королевской тирании той эпохи, а косвенно - и тирании русского самодержавия своего времени. Он не делает своих героев выразителями политического свободомыслия, как это делали Рылеев или Кюхельбекер в своих поэмах. В новой повести Гоголя уже отчётливее, чем в "Вечерах", сказываются принципы его собственного мировоззрения.
Исходя из этих принципов, он подчёркивает в действиях и мыслях своих героев другое: их беззаветную преданность родине в её национальных традициях, готовность отдать за их сохранение и развитие все свои силы, всю свою жизнь и способность стать при этом выше своих личных интересов. Своей гражданской целеустремлённостью его герои противостоят современным ему помещикам и чиновникам, потерявшим всякое чувство гражданской ответственности. При этом Гоголь подчёркивает общность исторических судеб и интересов украинского и русского народов и называет иногда украинцев русскими.
Всё это особенно ясно выражено в речи Тараса, обращённой к войску, после избрания его атаманом под стенами осаждённой польской крепости. Охваченный пафосом своей общенациональной идеи, Тарас вспоминает героическое прошлое русской истории, русских князей, он противопоставляет их "католическим недоверкам", разумея под ними тех украинских дворян, которые перешли на сторону польской шляхты и отказались от своей веры.
Возможно, что это было со стороны Гоголя и иносказательно выраженным укором тем своим украинским современникам, которые продолжали тянуть в сторону шляхетской Польши. Тарас говорит о "русском товариществе" и о "русской душе" в противовес "мышиной натуре" чужеземцев, разумея под этим корыстные, захватнические интересы польской шляхты в её борьбе против украинского народа. Особенно важна в устах Тараса идея "русского товарищества".
"Нет уз святее товарищества, - говорит Тарас. - Отец любит своё дитя, мать любит своё дитя, дитя любит отца и мать; но это не то, братцы: любит и зверь своё дитя! Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в русской земле, не было таких товарищей". Эта мысль Тараса заключает в себе возможность осознания той силы, которая исторически двигает общество. Это не сила отдельной личности, как бы высоко она ни стояла, это сила народного коллектива.
Не имея сознательных и последовательных демократических убеждений, Гоголь подчинился здесь в своей творческой мысли "неотразимому влиянию" изображаемых характеров и событий и показал, как может быть силен народ в своей борьбе за свободу, если, в силу исторических условий, он может создать свою собственную политическую организацию - братский воинский союз - и выдвинуть способных и до конца преданных общему делу руководителей. Здесь Гоголь-художник, увлечённый своей героической темой, встал выше Гоголя-историка, уделявшего в своих статьях слишком много места выдающимся личностям, вероятно, не без влияния буржуазной исторической литературы своего времени.
Повесть вся проникнута этим пафосом общенародной борьбы, и сюжет повести построен так, чтобы выразить её основную идею, намеченную в речи Тараса.
Не успели сыновья его вернуться домой из бурсы, как отец уже ведёт их в Сечь для битв и воинских испытаний. Скоро, по тайной инициативе Тараса, запорожцы выбирают нового кошевого, способного повести войско в бой под стены Дубна. И все казаки, воюющие здесь, беззаветно преданы своему национальному делу; нравственная чистота и стойкость вместе с ратной крепостью - основные черты их характера, и никто из них не способен изменить.
борьбы казаков с врагами, Гоголь вплетает любовную интригу, для того чтобы сильнее и глубже раскрыть свою основную мысль. Младший сын Тараса, Андрий, полюбил красавицу-полячку и ради этой любви изменил своим товарищам и родине и перешёл в стан врагов.
этого. Его юный герой, заранее обречённый на смерть, любит красавицу со всем романтическим пылом, в котором его казацкая сила сочетается с его образованностью и некоторой утончённостью, полученной в киевской бурсе.
И вот наступает кульминационный момент повести: при виде изменника-сына Тарас должен был взвесить в своей суровой душе преданность родине и отцовское чувство и, преодолев в себе личное во имя общего, убить собственной рукой своего любимого сына.
А вслед за тем попадает в плен Остап. С риском для жизни приходит к нему отец в стан врагов, чтобы поддержать его в минуту смертной пытки. А затем мужественно умирает и сам Тарас. В последние минуты жизни он всё же думает не о себе, а о товарищах, об освобождении родины. Оправдываются слова Тараса: "Пусть же знают они все, что значит в русской земле товарищество. Уж если на то пошло, чтобы умирать, то никому из них не доведётся так умирать".
В композиционном отношении повесть отличается большой цельностью и в то же время сжатостью. Внешне Гоголь сосредоточился на истории одного похода и этим выхватил из огромной сложности событий национальной борьбы несколько боевых эпизодов, тесно связанных друг с другом.
Боевые сцены под стенами Дубна - центральные в повести. Это мастерское осуществление очень трудной художественной задачи: словесного изображения одновременных воинских действий сотен людей, среди которых выделяются самые храбрые и искусные воины. Эти действия даны "крупным планом", ярким, крупным штрихом, заключающим в себе патетическую гиперболу, характерную для героического эпоса вообще. Мы видим и весь ход боя, и действия отдельных бойцов, и их воинские приёмы и повадки, и их наружность, оружие, одежду. "И какая кисть, - восхищённо писал Белинский, - широкая, размашистая, резкая, быстрая! какие краски, яркие, ослепительные..."10
то сурово-величавому в своей настроенности.
В наиболее патетических местах повествования автор применяет ряд средств повышенной выразительности - анафоры, повторы, тавтологии, риторические восклицания, широкие эпические сравнения, - а иногда придаёт своей прозе и ритмическую соразмерность. Некоторые из этих приёмов Гоголь заимствовал из народных героических песен. Но в его прозаической повести они получили совершенно новое звучание.
Например: "Оставил он [Кукубенко] тех казаков и поворотил с своими в другую неприятельскую гущу: так где прошли незамайновцы - так там и улица! где поворотили - так там уж и переулок. Так и видно, как редели ряды и снопами валились ляхи!"
Повесть "Тарас Бульба" появилась в печати в сборнике "Миргород", изданном Гоголем в 1835 г. Но это была лишь первая редакция повести, ещё неполная и несовершенная, в которой многие образы были очерчены недостаточно отчётливо, а сюжет недостаточно развит. И, сознавая несовершенство произведения, которому он придавал очень большое значение, Гоголь в последующие годы принимается за его творческую переделку.
Особенно много внимания уделяет он ему в 1839 - 1840 гг. Результатом этих творческих усилий и была новая и окончательная редакция повести, появившаяся в печати в 1842 г. В ней гораздо более отчётливую социальную характеристику получает сам Тарас, становясь из "охотника до набегов и бунтов", каким он был в первой редакции,- защитником интересов народа против его угнетателей. Впервые он здесь и произносит свою речь о "русском товариществе".
в них традиции народного творчества. Всё произведение стало от этого "вдвое обширнее и бесконечно прекраснее" (Белинский), не претерпев никаких существенных изменений в своём идейном содержании.
Титульный лист первого издания сборника 'Миргород'
"Тарас Бульба" - это одно из лучших созданий Гоголя. Тщетно пытаясь выразить свои романтико-исторические интересы в научных сочинениях и университетских лекциях, Гоголь нашёл для них блестящее выражение в художественном творчестве. Отвлечённые и растянутые эпопеи эпохи классицизма, во главе с "Россиядой" Хераскова, не вошли в классическую русскую литературу. Не вошли в неё и несколько менее отвлечённые героические поэмы Рылеева, Кюхельбекера и А. Одоевского. Но в неё прочно вошла живая и свободная героическая повесть Гоголя, опирающаяся на традиции устного народного творчества и являющаяся вместе с тем вполне оригинальным созданием выдающегося таланта.
Примечания
1 ("Письма Н. В. Гоголя", под ред. В. И. Шенрока, т. I, стр. 274-275.)
2 ()
3 (Там же, стр. 271.)
4 ("Письма Н. В. Гоголя", под ред. В. И. Шенрока, т. I, стр. 275. (Курсив наш. - Г. П.))
5 (Там же, стр. 263)
6 ("Письма Н. В. Гоголя", под ред. В. И. Шенрока, т. I, стр. 332.)
7 ()
8 ()
9 (Н. В. Гоголь, Соч., под ред. Н. С. Тихонравова, т. XI, стр. 202. (Курсив наш. - Г. П.))
10 (В. Г. Белинский, Собр. соч., под ред. С. А. Венгерова, т. II, стр. 234.)