ЗВУКОПИСЬ ГОГОЛЯ
Гоголь пишет о воде: ее пыль сыплется, «как из огнива огонь» (СМ); напев прозы Гоголя; как сияние месяца, струится в многообразиях словесных вариаций; ритм между паузами, напрягающими потенциал ударами по звукам высекает, «как из огнива огонь». Изумительна звукопись Гоголя!
Отсвет — отражение света; звуки Гоголя подчинены явлениям, подобным отражению; незвучное «горшок», отражая звук «гор», звучит — в аллитерации: «гор-ы гор-шков» (СЯ): действия на ухо звуковых симметрий не объяснимы при помощи отвлеченной логики, как и многое в физиологии; на этом действии вырастает потребность в рифме; звукопись Гоголя — ткань из рифм и полурифм; рифма связана с ритмом; в ней количество (удара и паузы) окрашено качеством; любое незвучное слово, напр.: «ночи», вывернутое наизнанку («ичон») и соединенное со своим двойником («ночичо́н») дает звукопись: «ночичо́н-ичоно́чи»; перелагайте и сочетайте слоги звукописи, — вы получите звучную заумь; то же слово «Борис» («Сироббори́с») — в модуляциях своей слоговой жизни — разблещивается.
В чем тайна звучности? В преломлении звука.
В факте действия звуковых отражений на ухо и коренится потребность к звукописи.
Гоголь мастер отражать звуки слова в словесной группе; основной звук, на который падает голосовой удар, вследствие закона отражения, начинает фосфоресцировать, как месячное серебро, на гребне ритма; слово «курухтан» от присоединенного эпитета «краснозобый» (крзс-крх) дает звуковой про́сверк; речевая ткань Гоголя — слияние ассонансов, аллитераций, градация переливающихся друг в друга звуковых групп; в основу положен повтор, связывающий напев с изобразительностью, ибо звуковой повтор ведет к повтору слов, или группы их; а фигура повтора, как ниже увидим, лежит в основе других фигур Гоголя.
В звукописи Гоголя — переход от музыкальной жестикуляции к художественной изобразительности; ее обойти нельзя; иначе многого не поймешь (в красках, в сюжете), как не понять оперности поз; без музыки они условны— реальны.
Звукопись не исследована; лучшие экскурсы в сферу ее принадлежат Осипу Брику и Якубинскому; оба работали, так сказать, на опушке непроходимого леса, куда не ступала еще исследовательская нога; поэтому и мне придется быть кратким: не платформировать, а констатировать, не устанавливать законов звукописи, а приводить факты; обилие их — для того, чтобы отпало возражение: «Собираете какие-то редкости, не типичные вовсе для Гоголя».
Нет, дорогие читатели, собираю лишь то, что сопровождает текст Гоголя — от первой и до последней страницы.
Текст Гоголя пестрит повторами гласного звука и группы гласных на ударных слогах: «горы горшков» (о-о-о) (СЯ), «пра́здничные пла́хты» (и-и) (ПГ), «ли́стья люби́стка» (и-и) (Пред. I), «бранью и ра́ками» (и-и) (СЯ), «подпускали турусы» (у-у-у) (НПР), «шуми́т греми́т конец Киева» (и-и-и) (СМ), све́тло, сне́г бле́щет при ме́сяце» (е-е-е-е-е-е) (НПР), «мра́к ... и мра́чные образа́» (а-а-а) (СМ), «хри́пло всхли́пывали» (и-и) (В), «ра́дуга кра́дется», (а-а) (СП); на лбу гугля» (СП); в последнем примере переверт звуков: ау-уя; «дере́вья оде́лись ре́дкими листьями» (е-е-е) (Шп), «покуп́тели... грязных ма́сленых малева́ний» (а-я-а-а) (П), «ба́бы... подобра́вши пла́тья, влача́...» (а-а-а-а) (МД) и т. д.; многие сотни ассонансов вкраплены в текст; часто имеет место комплекс их: «моя̀ молода́я жена́, моя̀ золот́я» (СМ); о слова «моя» произносится близко к а; имеем: а́я-а́я-а́-а́я-а́я (симметрия); «ца́пнет... цара́пнет са́блей (а-е-а-а-е-а-е) (ТБ); «будет, будет... с седо́ю по грудь бородо́ю» (у-у-о-у-о) (СМ); «це́лая ла́вка ле́нт» (е́-а-я-а́-а-е́) (НПР); «по середине церкви» (е-е-и-е-е-и) (В), «пузатый Пацюк» (у-а-а-ю) (НПР) и т. д.
— часть слога, слог, несколько слогов: «гор-ы гор-шков» (СЯ), «по сер-едине цер-кви» (сер-цер) (В), «л-исть-я люб-ист-ка» (Пред. I), «мол-одецкая мол-вь» (ПГ), «пере-ссорившиеся пере-купки пере-кидывались б-ра-нью и ра-ками» (пере-пере-пере-ра-ра) (СЯ), «бре-зжит... бре-нчит» (Пред. I); иногда повтор согласной в обстании гласных рождает звуковую мелодию; «П-ри-ехал... б-ра-т... Б-уру-льбаш... с дру-гого б-ере-га Днеп-ра, где п-ро-меж... г-ора-ми... был... хутор» (СМ): ри-ра́-уру-ру-е́ре-ра-ро-ора́-ор; плавное «ер», обросшее гласными, в прозе Гоголя наиболее часто повторяемая мелодия: «Ст-́-или... к-ре́-пость... п-ере-ре́-зать д-оро́-гу зап-оро́-жцам»: ро-ре-ерере-оро-оро (СМ); иди: «г-ру-зно... ук-ры-т... к-ре-пкими... в-ерё-вками в пог-ре-бах»: ру-ры-ре-ерё-ре (ТБ); «уп-ра-жнялся в занятиях, с-ро-дных к-ро-ткой и доб-рой душе»: ра-ро-ро-ро (Шп); «ст-рой-ными ря-дами т-ра-вы»: рой-ря-ра (Шп); «ра-зносились с рууре-нь с т-ор-бою»: ра-ру-уре-ор (ОТ); «п-ро-ходя в ды-ру... п-ри-нял ра-дужный цвет, уда-ря-ясь в п-ро-тивостоящую стену»: ро-ру-ри-ра-ря-ро (ОТ); «куч-ера в с-еры-х чекменях и с-еря-ках»: ера-еры-еря (ОТ); «щекотать б-ри-твой... под б-оро-дою... не спод-ру-чно и т-ру-дно б-ри-ть без п-ри-д-ер-жи: » ри-оро-ру ру-ри-ри (Н); «вд-ру-г уп-ер-ся в ра-мку... ру-ками, ... приру-ках и ... вып-ры-гнул ... из-ра-м»: ру-ер-ра-ру-ри-ру-ры-ра (П) и т. д.
«Ер» рокочет из звуковой ткани Гоголя; он — аллитерационный костяк группы согласных; он смягчается в «ель»; «-ерный» рокот всюду у Гоголя переливается в «ельный» лепет; к р или к л прирастают губные, зубные, гортанные; употребительнейшие аллитерации Гоголя: 1) тр-др (с соответственными смягчениями для д: зж); 2) кр-гр-хр (со смягчениями); 3) пр-бр (со смягчениями: пл-бл-вл). Плавное «ер» с гортанными: «гар-монические гр-ёзы» (СП), «гр-уда гр-язи» (ТБ), «гор-ы гор-шков» (СЯ); «гр-об гр-янулся» (В), «гор-шок гор-ячих гал-ушек» (В), «гр-узно... в по-гр-ебах» (ТБ), «повергрог-ого серебра, чтобы по гор-одам» (ТБ) (рг-рог-гор), «кре-пкими гре-ками» (МД); «кре-п-к-ая, как южная кра-савица... гря-нула ко-пытами в д-ере-вянное крыль-цо»; скопление плавных с группой гортанных (К): «кра-сное кор-алловое монисто» (МН), «в кар-манах кро-ме кре-пких кор-ешков» (кар-кро-кре-кор) (В), «кр-епкими ве-рев-к-ами» (ТБ), «рук-ав кар-мазинного жупана» (СМ) и т. д.; у Гоголя часто к ч, а г — в з или в ж; «чер-енок с чер» (ТБ), «чер-еши... о-чкур-ов» (ТБ), «кр-епким, как у чере-пахи чер-еп» (П), «ку-черерых чек-менях и с-еряках» (кчр-рх-чк-х-ркх) (ОТ), «судо-рож-но... п-ожр» (рож-ожр) (П), «озари-лась розо-вым» (озар-роза; зр-рз; оз-оз) (СМ), «пере-рез-ать до-рог-у запо-рож» (рз-рг-рж) (СМ) и т. д.
Всюду сращено «ер» с губным звуком: «о-бр-ывистый бер-ег о-бр-ос бурь-яном» (бр-бр-бр-бр) (ТБ), «бр..., бре-нчит балалай-ка» (бр-бр-блл) (Пред. I), «бр-ат Бур-ульбашь... с бер» (бр-бр-бр) (СМ), «бр-еет бор-оду» (ОТ), «щекотать бр-итвой под бор-одою» (бр-бр) (Н), «бре-вно... бре-ли... влача-день» (МД), «бри-чка бли-зилась» (МД); чаще всюду «пр» в разбивку с «бр», смягчающим «р» в «л»: «пра-здничные пла-хты» (ПГ), «перепере-кидывались бра-нью» (СЯ), «по красному пол-ю пла-ток» (пл-пл) (СЯ), «бл-ещет при» (бл-пр) (НПР), «Го-робе-ц пр-азднует» (рб-пр) (СМ), «при-ехал бра-т-аш... с бер-ега Дне-пра, где про-меж...» и т. д. (СМ), «до-про-сить пор» (СМ), «до-бро-го вина... в по-г-ребах» (ТБ), «приро-дная до-бро-та» (ОТ), «про-ходя-инял... цвет, ударяясь в пр-отивоположную» и т. д. (ОТ), «Бо-га бой-тесь! Бро-сьте про» (бо-бой-бро-про) (ОТ), «пере-дняя поло-вина... в при-сутствии» (ОТ), «бри́-тъ без ́-держи» (Н), «пр-иподнялся... и вы-пр-ыгнул» (П), «по-пр-авлял бес-прпр-отив зеркала...» (П), «пла-менный пол-день был», «пр-еле-стнейшим обр-азом в бело-м с-паль-ном пла-тье» (прл-бр-бл-пл-пл) (К), «боль-но бьпро-клятая пал-ка» (ЗС), «белые волоса и голова гладкая, как серебряное блюдо» (бл-вл-лв-л-бр-бл) (НП), «са-блпол-ненного... пр-а-порщика, пр-оводящая... ца-рап» (НП), «ба-кен-бар-ды бар-хатные» (ба-бар-бар) (НП), «бабы... подобравши платье..., влача... бредень, где... были... и блестела попавплотва; бабы были...» и т. д. (ббпбрплвлбрблблппвплвбббл): фраза построена на сочетании губных с плавными (МД), «пр-инесли пери-ну... и пр-остыню» (пр-пер-пр) (МД), «пр-отащили пер» (пр-пер) (МД) и т. д.
Сочетание плавного «ер» с зубными (тр-др-рт-рд): р смягчается в л; д — в ж и в з: «уп-ражза-нятиях, с-род-ных к-рот-кой и добр-ой ду-ше» (рж-з-рд-рт-др-д) (Шп), «дердел-ись ред-кими л-истьями» (Шп), «зе-мля зазеле-не-ла све-жею зеле-нью» (зе-ля-за-зе-ле-ла-же-зе-ле) (Шп), «разрода тра-в: пе-тро-вых ба-то-гов» (Шп), «с-трряд-ами тр-ав» (Шп), «тр-еск, крик и в-др-уг с-тр-ойный хор» (Шп), «радрад-ется» (СП), «стар-ые древес-ные стволы... за-к-рыты разросстар-ником»; здесь «тр-др» дано в сочетаниях с с и с в: стр-дрвс-ствл-з-рт-р рс-стр (СП), «при-род-ная добр-ота» (ОТ); «стар-уха... к-ря-х-тя и таща... старс... стре-менами, с и-стер-тыми чехлами»: опять плавно-зубная группа аллитерирует со звуком «ссс»: стр-рт-тщ-стр-длс-стр-с-стрт (ОТ), «проходя в , принял радуж-ный цвет, удар-яясь» и т. д. (д-ру-радуж-удар) (ОТ), «раз-носились с руждур-ень с тор-бою» (ОТ), «бо-дро-сть, и он с неко-торо-го род-а ро-бостью», (ОТ), «дре-бе-зжа-нье дрож-ек из-в-озч» (П), «до-воль-но г-орд-ые взг-л-яды на др-угих» (до-оль-орд-лд-др) (П), «ко-тор-ые ка-рт-инно... со... с-тор» (тор-рт-тор) (МД), «старо-го... вина, ко-торо-е... у Тарас-а п-ро запас» (старо-торо-Тарас-ро-запас) (ТБ) и т. д.
Плавно-губная, плавно-зубная и плавно-гортанная группы преобладают в прозе Гоголя: кр-гр-пр-бр-тр-др; они рождены рокочущим, как гром, звуком «ррр»; р л; д и г в ж — и в з; к — в ч (реже в ц); эти группы сращиваются часто с аллитерациями на в с; мало аллитераций на м, н, в в комбинации с л («лмн»); слова: «лимон», «малин», «напоминают», «волна», «воля» не сцепляются вместе; редки нежные, мандолинные звуки, подобные пушкинским «напоминают мне они»; редко гитары вроде «воль-но и плавно» (СМ); чаще грох барабанов и скрежет трущихся сабельных клинков: «сабли страшно звук-н-ули: железо рубило желез», «цапнет пулей, царапнет саблей» (цац-царап-са), «старого доброгкоторое... у Тараса про запас... на торжественный случай» (ТБ); железна звукопись Гоголя: «гроб грянулся по серцеркви»: гр-гр-сер-цер (В).
Группа согласных дана либо повтором группы («гр-уда гр-язи»); или повторная гласная разделяет согласные: «мол-одецкая мол-вь»; или же гласные меняются: «по полю платок» (пол-пл), «дре-безжанье дро»; или дается переложение звуков группы: «с ру-жьем, как д-ур-ень» (ру-ур), «воло-са и го-лова» (воло-лова), «сабля -щика, про-водящая ца-рап-ину» (пра-рап, пор-про); част случай звукового переверта: кр-рк, гр-рг: «пол-овина Ивана Ниови-ча»: овина-ивана-ни-ови (ОТ), «тьма дам» (ма-ам) (Н), «яркос-тью красок»: яркос-красок (П), «вдруг ку... руками..., на руках выпрыгнул»: уг-ку-ук (П), «рукав кармазинного жупана» (рк-кр) (СМ), «хрипло всхлипывали» (ипл-лип) (В) и т. д.
«плав-но с-лов-но павы» (ВНИК): 1) плав-пав, 2) лав-лов, 3) но-но, 4) лавно-ловно; «ц-елая ла-вка ле-нт» (НПР): 1) ла-ла-ле, 2) ел-ле; «свитки, й вспыхнул»: 1) св-вс, 2) кт-ткт, 3) от-ото; «череши у штанных очкуров набивают чистыми цехинам» (ТБ): чрш-шх-чр-чст-цх; «светло снег блещет при месяце» (НПР): 1) е-е-е-е-е-е, 2) све-сне, 3) ещт-есц; «пуза-тый Пацю-к» (НПР): пуза-пацю (переверт сходственных гласных), как и «го-лубо-го полу-табенеку» (СМ) (лу-бо-по-лу) — переверт слогов; «снег свистел под тысячью сан» (НПР): 1) сн-св-с-сн, 2) ист-тыс; «чудится... Даниле, что в светлице блестит месяц» (СМ): 1) иле-ли-ле, 2) дится-свет-ице-естит-есяц; «она гр-еется на м-есяце» (здесь-еется-есяце (МН); «как клокотанье кипящей смолы» (В): 1) кк-к-к-к, 2) ло-ол; «круглые куполы» (В): 1) кру́-ку́, 2) -у́глые-у́полы; «ни́ва с вы́зревшим жи́том» (В): 1) и́-и́-и́, 2) ив-выз-жи; «» (В): мра-мра-браз-рм-ей-из-рез-рам; «све-тит се-мью цве-тами» (СП): све-се-цве; «множество узелков... клубков... укладены по углам» (СП): у-лков-убков-укла-угла; «-ной бабушки» (ОТ): 1) бк-пк-б-к, 2) юб-бу, 3) бка-пкой-б-ки; «среди хаоса колес и козел»: сплошная аллитерация (ОТ); «креп-кими, как у череп-ахи череп» (П): 1) кре-че-че, 2) еп-еп-еп; «где возьму кистей и , чтоб изобразить разнообразие» (ОТ): 1) ис-ас-из-ази-аз-ази, 2) рас-раз-раз-раз (ОТ); «синеватое сияние месяца становилось сильнее» (П): 1) си-си-си, 2) сине-си-ние-нее, 3) с-с-ц-ст-с-с, 4) -илось-ильнее; «пламенный полдень был запечатлен в них» (П): 1) пл-пл-бл-п-л, 2) пла-пол-пеле, 3) плдн-птлн; часто звуковой перелив выходит из берегов фразы, разливаясь по ряду фраз; эффект звукописи тогда подобен игре цветного сверка на гранях бриллианта: «плетень между домами... весь усеян висевшими на солнце солдатскими фуражками; серая шинель... непременно где-нибудь на воротах; в переулках... ... с жесткими усами, как сапожные щетки. Усы... во всех местах» и т. д. (К); весь отрывок покрыт звуковыми рефлексами; обилие е: «плете́нь... в́сь усе́ян висе́вшими... се́е́ль непреме́нно гд́-нибудь... во все́х» и т. д.; кроме того: 1) весь-се-висе-со-все-ес, 2) сол-сол-сол (солнце, солдатскими, сол«в одном углу штаб-ротмистр, подложивший... под бок подушку; с трубкою в зубах рассказывал довольно свободно и плавно любовные... приключения и овладел» и т. д. (К); вся фраза переклик слогов на губные звуки д и к с плавной л и с гласной о«...место не доставят... верного известия, как Невский» (НП): 1) ме-не-ве-ве-нев, 2) ст-ст-ст.
Вся речь Тараса и связанная с нею 8-я глава «ТБ» — симфония, писанная для оркестра: «И повелел Тарас рас» (рас-рас); далее: «сво-им с-лугам один из воз-ов, с-то-яв-ших осо-бняком»: 1) сво-зво, 2) сво-с-зво, 3) озо-осо; далее: «Больше и крепче всех других был он в казацком обозе, двойною, крепкою шиною были обтянуты дебёлые колеса его; грузно он был навьючен, укрыт попонами, крепкими, воловьими кожами и увязан туго засмоленными веревками. В возу были все баклаги и боченки старого, доброго вина, которое долго лежало в погребах. Взял он его про запас, на торжественный случай» и т. д. (ТБ). Будем внимать звукописи: В обозе... двой-ною ши--тянуты дебёлые колёса...; ... попо-нами... воловь-ими кожа-ми-н за-см-оле-нными... В возу... бо-чен-ки... доб» и т. д. 1) ною-ною (двой-ною ши-ною), 2) во-вой-во-вво (в обозе, двойною, воловьими, в возу), 3) во-бо-во-об-бе-по-по-во-во-бо-об, 4) оль-ёлые-олё-олё-оле (больше, дебёлые, колёса, воловьими, засмоленными), 5) гру-укр-кре-ревк-гре: «Грузно укр-ыт... кре-пкими... ве-ревк-ами в по-гре»; тут же: «Старо-го добро-го вина, ко-торое... у Тараса... про запас... на торжественный случай»: 1) ра-ра-оро-ра, 2) тар-тор-тар-торж, 3) стара-тарас-роза-с; далее «услышав полковничьий приказ, слуги бросились к возам, палашами перерезывали крепкие веревки» и т. д.: 1) пл-пр-бр-пл-прр-рп-р, 2) рере-ре-ре, 3) пер-реп; далее: то́лстые воло́вьи ко́жи и попо́ны» (о́-о́-о́-о́-о́-о́); слова Тараса к казакам — густые, грудные звуки с рыком и посвистом: «Камен-истых ывистых выс-ок-их» (и́стых-ывистых-вые-их); или: «мог-учее слово б-удучи подобно меди» (у́чее-у́дучи-удящей); здесь звуки «гу» и «уд-ду» скликаются с предыдущей фразой: «б-уде-т, б-уде-т бан-дур-ист с... по грудь ..., вещий дух-ом... и скажет гу-стое мо-гу-чее слово»: группа звуков «уде-уде-дур-грудь-дух-гу-гу-чее» влита в группу звуков другой фразы: «у́чее-у́дучи-гу-дя́щей».
«СМ» или «ТБ» и разбирать звукопись страницу за страницей; полагаю: немногие примеры покажутся многими читателю, еще не вникшему в звукопись Гоголя, который — не только писатель, но и композитор мелодий, великолепно инструментирующий их; проглядев звуковое богатство прозы Гоголя, читатель много теряет; подстилая сюжеты и краски, звукопись придает прозе Гоголя ту упругую выпуклость, которой нет у Толстого, у Пушкина (не говоря о Тургеневе, Достоевском, Салтыкове, Гончарове, Лескове и прочих классиках). Суть звукописи коренится в глубочайшей связи метафоры, мысли с первичными феноменами слуха (физиологической акустикой); связь дана звуковою метафорой, которая по Вундту — первичный этап языка, или — начало речевого творчества; вот почему в «Веч», являющих первую фазу творчества, звуковые повторы особенно часты, особенно ярки; во второй и в третьей фазе ярче их повтор слов, связанный с повтором образов; в первой фазе образ еще — звукообраз; музыка слова ярче запечатлена в нем.
«чи-чи», «чик-чирик», «ик-ик» слагают Чичик«ов» окончание) — «чичик»; глумливое «по-по-пу» — рождает: По-по-пуз («По-по», «пузо», «пуп»); отсюда: Голо-пуп-енко, Чухо-пуп-енко; или: Голо-пупенко, Голо-пуценко и т. д.; в свою очередь звук «пц-пс» (от «пес», «пса»?) рождают: Пацюкпуцек; от «чуха», «чух», «чханье» — Чухо-пупенко, Довго-чхун, Перепер-чиха, «шеп-чиха»; «-енко», «Переперчиха (репа, перец). Бу-ру-льбаш, БуКо-ку-бен-ко (ко-ку-ко), Ки-зя-ко-лупен-ко (ки-ко-ко), Ма-ко-го-нен-ко (ко-го-ко), француз Ку-ќ; Яв-ту́-х по прозванию Ков-ту́-н: прозвище связано с именем повтором ударных: ту́-ту́; нравится Гоголю звукосочетание Го-ро-бец: в нем соединены две наиболее частые группы аллитераций: «гр» (го-ро) и «рб» (роб); поэтому дважды повторяет его Гоголь, в первом случае отражая окончание «ец» в звуке «ес», во втором связывая «бе» с «бе» и р; получаются: ес-аул Гороб-ец из «СМ» и Ти-бер-ий Го-робе«В». Аллитерация «тр-др-рж», конечно, проходит в фамилиях: Ганна Пе-тры-щенко, Дер-гач-Дри-шпановский, К-руто-тр-ыщенко, го-род-овой Держ-имо-рд-а и т. д. А Т-япкин-Л-япкинДоб-чи-нский, Боб-чи-нский, или — двуединство, различествующее лишь двумя буквами д и б, и неразличное во всем целом: «-обчинский».
Как пианист, способный извлекать глубокие звуки, порою шалит за роялем, завивая трели, подражающие пенью птиц, так порой Гоголь виртуозит звукоподражаниями; подражание звуку открываемой двери: «за-треща»... и «перед-няя полов-ина Ивана Ники-форовича высадилась в прис»: трщ-прд-плв-фрвч-прс; здесь и звуки двери (трщ-прд-прс), и трение одежд о дверь (плв-фрвч); вот удары конского копыта о деревянное крыльцо: «крепкая и дикая, как южная красавица... грянула копытами о деревянное крыльцо и вдруг остановилась»: кр-кр-дк-кк-кр-гр-кпт-др-крр-дрг (К) и т. д. Подчеркну: не в звукоподражании — суть звукописи; звукоподражание лишь шалость.
Звукопись, подобная Гоголю, поздней заявила о своих правах в прозе... Ницше: «Zu dir sprang floh-st du zu-rück von meinem Sprunge; und gegen mich zu ge-lte , fliegende Zunge» («Also sprach Zarathustra»): 1) zu-zu-zu-zu, 2) sprang-Sprunge, 3) floh-flieh-flie; 4) Spru ge-Zunge, 5) fliehende-fliegende.
В преувеличениях звукописи у русских поэтов и прозаиков уже XX века — преувеличение гоголевщины до... «Все — деревянное, дря́нное, пересерелое и перепрелое: перераздряпано и расшарапано; серые смеси навесов всех колеров — перепелиных и пепельных — пялятся в пыли и валятся в плевелы, как перепоицы — сизые, сивые, вшивые, — валятся в дизентерии и тифы» («Маски»): 1) -янное-дря́нное, 2) пере-пере-пере-пере-пере, 3) релое-релое, 4) пели́ных, пепельных-пы́ли-плевелы, 5) пялятся-валятся, 6) си́зые-си́вые-вши́вые... в дизентери́и и ти́фы (и́-ы-и́-ы-и́-ы-ии-и́-и-и-и́-ы); наконец, — ассонанс на е в первой половине фразы: «пересерелое и перепрелое: (еееее-ееее)»; «перераздряпано и расшарапано» (а-я-а-а-а-а-а); и далее — опять е«се́рые сме́си наве́е́х колеров — перепелиных и пепельных... пялятся... в плевеерепоицы».
Звукопись — действие раздроба первичного корня ударами ритма; первичный корень — пантомимичен; в «ррр» — звучит мускульное напряжение самого языка; лингвисту Мюллеру слышится в корне «аррр» — выражение действия. Мы видели энергию гоголевского глагола; главная аллитерация Гоголя и есть повтор звука р, звука действия; и звук соответствует «» Гоголя.
Корни «арб», «бар» поданы индо-европейскими языками, как звуки преодоления препятствия, где р — энергия движения, а п, б — ее связующие оболочки; латинское «ла́бор» от «раб + бор»; от «раб» — раб-ота, раб, арб-айт (работа по-немецки); от «бор» — ла́-бор, борь-ба, хо-робр«бр», «рб» — одна из наиболее частых аллитераций Гоголя; ею залиты страницы «СМ» и «ТБ», живописующих борьбу запорожцев с татарами, ляхами и т. д.; «брат Бурульбаш с... берпра», Тарас Бульба — это фигуры, живописующие «размет воли», или скованность ее («бор»-«раб» — «бр»-«рб); аллитерация и здесь непроизвольно ответствует сюжету.
— доисторическая жестикуляция языка; в нее вписана печать в ней некогда жившего и не всегда угасшего смысла; в настоящем она — зародышевая стадия производственного процесса в искусстве слова, сливающая со звуком смысл; когда образ выделен, повтор словесного представления покрывает звуковой повтор, свою подпочву, произрастанием изобразительности, связуясь с фигурой параллелизма, рождающей сравнение с вытекающими из него метафорами, метонимиями и синекдохами; повтор — вторичная аллитерация — теряет свою звуковую силу за счет роскоши образов, становясь первичной фигурой речи.
повтора мною сознательно предварен разглядом звукописи, изнанки повтора — во второй фазе сюжетного становления; и он — лицо