ДЕЙСТВИЕ 5.
———
< ЯВЛЕНИЕ I.>
< Городничий.> Что, Анна Андреевна, а? Думала ли ты что-нибудь об этом? Этакой приз богатый, канальство !.. Каково благословенье божие? А ну, признайся откровенно, тебе и во сне не снилось это? Какая-нибудь просто городничиха — и вдруг... фу ты, канальство... с каким дьяволом породнилась.
< Анна Андреевна.> Совсем нет; я давно это знала. Это тебе всё в диковинку, потому что простой человек, никогда не видел порядочных людей.
< Городничий.> Да я сам, матушка, порядочный человек. Уж лучше никто не удовлетворит тебя. Эка, канальство, какие мы теперь с тобою птицы сделались. А, Анна Андреевна? Большого полета, канальство. Эй, кто там?
знать. Аршинники, самоварники. Бородачи проклятые. Объяви там всем, всем, чтобы все знали, что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, что не то, чтобы за какого-нибудь выдает дочку свою, а за такого чиновника, что и на свете еще не было, что может и прогнать всех в городе и в тюрьму посадить и всё, что хочет. Всем объяви, чтобы все знали. Кричи во весь город. Валяй в колокола, чорт возьми. Уж когда торжество, так торжество. (Квартальный уходит.) Так вот как, Анна Андреевна, а? Как же мы теперь, где будем жить, здесь или в Петербурге?
< Анна Андреевна.> Натурально, в Петербурге. Как можно тут оставаться.
< Городничий.> Ну, в Петербурге, так в Петербурге. Оно бы хорошо и тут. Что ведь, я думаю, уж городничество тогда к чорту? А, Анна Андреевна?
< Анна Андреевна.> Натурально; что за городничество.
< Городничий.> Ведь оно можно большой чин зашибить тогда, Анна Андреевна? Ведь он за панибрата со всеми министрами и во дворец ездит, так поэтому может такое производство сделать, что со временем и в генералы влезешь, а? Как ты думаешь, Анна Андреевна, можно влезть в генералы?
< Анна Андреевна.> Еще бы. Конечно, можно.
< Городничий.> А, чорт возьми, славно быть генералом. Кавалерию повесят тебе через плечо. А какую кавалерию, Анна Андреевна, а? красную или голубую?
< Анна Андреевна.> Уж, конечно, голубую лучше.
< Городничий.> Э, вишь, чего захотела. Хорошо и красную: и до красной далеко. Ведь только одним генералом быть, а там уж всё другое-то уже ничего. Эх, канальство. Поедешь куда-нибудь: тебе лошадей. А там уж смотрители до твоего приезда никому не дают; там все дожидаются: титулярные, капитаны и все оберы, а ты себе и в ус не дуешь: обедаешь где-нибудь у губернатора, а там дня два стоят голубчики на станциях. Стой, титулярные советники. Хе, хе, хе. Вот что, канальство, вот что хорошо, заманчиво.
травить зайцев, или Ляпкин-Тяпкин. Там твои знакомые будут с самым тонким обращением: всё или графы или другие светские люди. Только я страшно боюсь <за> тебя: ты там вдруг влепишь такое словцо, какое только в кучерской услышишь.
< Городничий.> Что ж? Ведь слово не повредит.
< Анна Андреевна >. Да, хорошо, когда ты был здесь городничим, а там ведь жизнь совершенно другая.
< Городничий.> Да, там, говорят, есть ряпушка и корюшка, — такие рыбки, что только слюнка потечет.
< Анна Андреевна.> Вот ему всё рыбку. Я иначе никак не согласна как, чтобы наш дом был первый в столице. Я заранее восхищена, что уж не буду больше ездить в нашей скверной тряской бричке, в которой ты любишь так кататься, а буду иметь карету самую модную. Как хорошо ездить в модной карете. И нарочно прикажу сделать ее малиновым цветом. Я очень люблю малиновый цвет.
< Марья Антоновна.> Ах, маминька, так лучше уж голубой, — так, как у той полковницы.
< Анна Андреевна.> Вот потому-то я и не хочу, что у полковницы. Я не полковница. Я на полковниц и смотреть не хочу.
———
< ЯВЛЕНИЕ II.>
< Городничий.> А, аршинники, самоварники проклятые. Что? Жаловаться? Жаловаться, протоканалии? Жаловаться, козлы бородатые? Что взяли? взяли, мошенники, барышники? Вот, думают, так в тюрьме его засадят. Знаете ли, — семь чертей вам в зубы...
< Анна Андреевна >. Ах, боже мой, какие, Антоша, ты слова отпускаешь.
< Городничий.> А! не до слов теперь. Знаете, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? А? Теперь я вас всех скручу так, что ни одного волоска в ваших бородах не останется. Вы только обманываете народ, мошенники. Еще и медали дают вам. Я бы вам канчуков вместо медали. За что вы получаете медали? Сделаете подряд с казною, да <на> сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь, каналия, 20 аршин: тебе и медаль дают; а если бы знали, так бы тебе петлю дали. Мошенники. А кто тебе доставил медаль? Я доставил. Еще и почтенный, и брюхо сует вперед: он первой гильдии купец — его не тронь. „Мы“, говорит, „и дворянам не уступим“. Да дворянин что? Дворянин учится наукам; его хоть и секут в школе, да за дело — чтобы он знал полезное. А ты что? Ты, аршином да плутнями начинаешь; тебя бьет хозяин за то, что не умеешь обманывать. „Отче наша“ не знаешь, а уж обмериваешь. А потом, как разодмет тебе брюхо, да набьешь себе карман, так и почтенный. Да отчего ты почтенный? — Оттого, что 16 самоваров в день выдуешь — так оттого и почтенный? Гм. Почтенный. Я бы тебя...
< Купцы.> Богу виноваты, Антон Антонович. Лукавый попутал.
< Городничий.> А, жаловаться. А кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева на 20 тысяч тогда, когда его и на сто рублей не было? Я помог тебе, козлиная борода. Ты это и позабыл. Я, показавши это, мог бы тебя также спровадить в Сибирь. Что? а?
< Купцы.> Богу виноваты, Антон Антонович. Лукавый попутал. И закаемся вперед жаловаться. Вот те Христос. Всякое удовлетворение, какое хошь, готовы сделать, не гневись только.
< Городничий.> Не гневись. Вот ты теперь валяешься у ног, отчего? Оттого, что мое взяло. А будь хоть немножко на твоей стороне, так ты бы меня, каналья, втоптал в самую грязь, еще бы и бревном сверху навалил, аршинник бородатый.
< Купцы.> Не погуби, Антон Антонович.
< Городничий.> Ну! вставайте, полно. Я не памятозлобен. Хотя бы вас и стоило поморить в темной, а, да уж так и быть. Бог вас простит. Только смотрите: теперь ухо востро. Я теперь выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина — чтобы поздравление было приличное: это не то, что отбояриться каким-нибудь балычком и головкою сахару. Понимаешь? Ну, ступайте с богом.
———
< ЯВЛЕНИЕ III.>
< Городничий.> А, здравствуйте, Артемий Филипович.
< Артемий Филипович.> Здравствуйте, почтенный Антон Антонович, и вы, Анна Андреевна. Правда ли, что, говорят, на дом ваш снизошло благословение божие и что именитый гость наш будто бы изволит, по заслугам вашим, обручиться на любезной дочери вашей Марии Антоновне?
< Городничий.> Да.
Анна Андреевна. Да, сам предложил, даже изволил стать на колени и просить руку.
< Артемий Филипович.> Благодарение богу. Нет власти больше божией. (Обращая глаза к небу.) „Возвеличу мужа праведна и вознесу“, сказал бог. (В сторону.) Эко привалило какое добро этой бестие. Вот не родись пригож, а родись счастлив.
< Анна Андреевна.> И очень убивался, когда я вздумала было привести резоны.
< Артемий Филипович.> Скажите, как! Да, добродетель не остается без награды ни в сей жизни, ни в будущей. Как же, сударыня, вам понравился жених ваш?
< Марья Антоновна.> Да, очень...
Анна Андреевна. О, она просто в восторге.
< Артемий Филипович.> Конечно, как и не быть: судьба высокая, назначение великое.
———
< ЯВЛЕНИЕ IV.>
< Земляника.> Антон Антонович, верить ли тому, <о чем> слух носится по городу, — что вам такое притекло благополучие, какое редко дается смертному: что будто именитый гость...
< Городничий.> Верьте, верьте: всё справедливо. Знаменитый гость действительно предложил руку нашей дочери.
Анна Андреевна. Даже на колени становился и просил убедительнейшим образом: угрожал, что жизни лишится, если откажем ему в просьбе.
< Земляника.> Так позвольте в таком случае поздравить и попросить не оставить вас своими милостями всегдашнего вашего покорного слугу: если что случится по службе или по какому-нибудь в жизни случающемуся случаю, то не откажите в вашем покровительстве.
< Городничий.> Да вот видите, очень много прибегают с просьбами; это всё чрезвычайно утруждает. Но впрочем по старой связи и прежней службе в городе можно что-нибудь сделать.
< Судья.> Здравствуйте, Антон Антонович. Здравствуйте, сударыня. Скажите, пожалуста: точно гость наш женится на Марье Антоновне?
< Городничий.> Да, сподобил бог.
< Судья.> Эка, чорт возьми. Ведь кто бы мог подумать об этом. Поздравляю. Дай бог потомства вам большого, хлеба-соли, хороших урожаев. Теперь вы, Антон Антонович, сделаетесь таким важным, что к вам и подступу не будет.
< Городничий.> Да, зять важный, так и самому нужно быть важным.
< Судья.> Я рад; ей богу, рад. Это хорошо. От души поздравляю вас, Марья Антоновна, и желаю, чтобы на другой же год родили вы сынка, вот этакого (показывает руками) , никак не больше ладони, и так только будет кричать: ува, ува, ува...
———
< ЯВЛЕНИЕ VI.>
< Растаковский.> Антона Антоновича и Анну Андреевну имею честь поздравить с божьим благословением. Дай бог, чтобы новый союз был в надлежащем счастии и благополучии и чтобы молодые были долговечны, прожили бы многие веки в здравии и благоденствии. (Подходит к ручке Анны Андреевны, потом к Марье Антоновне.) Желаю вам, сударыня, всякого счастья, богатства побольше, долговечной жизни, чтобы видели внуков и потомков ваших на службу отечеству и чтобы внуки ваши все были в вере крепки и не слушались бы француза или других якобинцев. Да ниспошлет бог вам благодать.
Жена < Растаковского.> Поздравляю вас, Марья Антоновна. Дай бог вам и внуков дождаться.
————
< ЯВЛЕНИЕ VII.>
< Мацапур.> Мое почтение Антону Антоновичу. Я поспешил скорее, чтобы поздравить вас. Говорят, бог послал счастие на весь дом ваш, что вы соединяетесь с знаменитою фамилиею, — такою фамилиею, что еще никогда и на свете не была. Говорят, что у жениха одних золотых карет <четыре> и что он как-то там такая приближеннейшая особа. Я очень сожалею, что не имел чести представиться ему лично.
< Городничий.> Да, первый человек при дворе: он там всё заведывает и распоряжает.
Жена < Мацапура.> Скажите, какое счастье. Я так, право, обрадовалась. Говорят мне: „Марья Андреевна выдает дочку“. — „Ах, боже мой“, думаю себе, и так обрадовалась, что говорю: „Послушай, Ясун Никифорович, вот какое счастье Анне Андреевне. Ну, слава богу“.
———
< ЯВЛЕНИЕ VIII.>
< Погоняев.> Имею честь поздравить с приключившимся благополучием (подходит к ручке <Анны Андреевны>) и вас, сударыня (подходит к ручке Марьи Антоновны) , и вас, сударыня.
< Жена Погоняева.> Поздравляю вас, Анна Андреевна с хорошим пассажем. И вас также (целуются) .
———
< ЯВЛЕНИЕ IX.>
< Анна Андреевна.> Да. Сам предложил, стоял на коленях и говорил, что на жизнь покусится, если не отдам.
< Люлюков.> Так пожалуйте вашу ручку; поздравляю вас. Продлите и впредь вашу ласку. Да только вы не располагаете уже больше жить здесь?
< Анна Андреевна.> Мы сейчас переезжаем в Петербург. < Люлюков.> Что ж так? < Анна Андреевна.> Мужу моему там откроется место, потому что наш будущий зять там большой вес имеет. Да и, признаюсь, что за жизнь тут? С кем жить здесь? с медведями?
< Жена Погоняева.> Слышите, Аграфена Федоровна?
<Гостья.> Слышу, Анастасия Ивановна. Она всегда такая была: посади свинью за стол, так она и ноги на стол.
———
< ЯВЛЕНИЕ X.>
Бобчинский и Добчинский.
< Бобчинский и Добчинский > (кричат еще в дверях оба) . Честь имеем поздравить Антона Антоновича и Марью Андреевну. Антона Антоновича и Марью Андреевну.
< Добчинский.> Мы как узнали об этом с Петром Ивановичем, то так спешили скорее поздравить, да около церкви напали судейские собаки, такие злые, особенно черный кобель: Петру Ивановичу откусал даже всю полу у сертука, и оттого мы забежали, чтоб переменить. Я и говорю еще Петру Ивановичу: „Вот увидите, Петр Иванович, если не успеют другие прежде нашего поздравить“. Ей богу! Марья Антоновна, честь имею. Марья Антоновна, имею честь поздравить. Теперь вы будете в большом, большом счастьи: в золотом платье ходить и деликатные разные супы кушать и всяких много... очень забавно будете проводить время.
——
< ЯВЛЕНИЕ XI.>
Те же и купцы.
< Купцы.> Поздравляем батюшку Антона Антоновича, матушку Анну Андреевну и дщерицу их Марью Антоновну: тебя, батюшка Антон Антонович, поздравляем сукном тонким и бархатом; а тебя, матушка, золотою парчею и шолком, а их милость кисеею. Прикажите принять поздравление.
< Городничий.> Хорошо, хорошо. Там скажите Аксиние: пусть примет.
———
< ЯВЛЕНИЕ XII.>
< Частный пристав.> Имеем честь поздравить ваше благородие и пожелать благоденствия и благополучия.
< Артемий Филипович.> А что ж, Антон Антонович, где вельможа теперь? Я слышал, что он куда-то уехал на время.
< Городничий.> Да, он на один день отправился по весьма важному <делу>.
Анна Андреевна. К своему дяде, чтобы испросить позволения...
< Городничий.> Чтобы испросить благословения и повидаться... (Чихает.)
< Голоса.> Желаю здравствовать. Многие лета. Здравия желаем вашему <высокоблагородию>. Многих лет счастья. Здравствуйте, Антон Антонович.
< Городничий.> Да, с тем, чтобы увидеться, но завтра, может быть, и назад... (Чихает.)
< Голос частного пристава.> Здравия желаем, ваше высокоблагородие.
< Голос Бобчинского.> Сто лет и куль червонцев.
< Голос судьи.> Здравствуйте, Антон Антонович.
< Голос Добчинского.> Продли, боже, на сто лет жизни.
< Голос Артемия Филиповича.> Чтобы ты пропал.
< Голос жены Погоняева.> Чтобы тебя взяли черти.
Анна Андреевна. Он так лестно отзывался о Машиньке: говорил, что „мне всё равно, что хоть она и не княжна, но у ней всё так же, как и у княжны, как и у графини; и если“, говорит мне, „не отдадите мне Машиньки, то мне“, говорит, „жизнь копейка, и я уже нигде счастья не найду“.
— ее ли дочка или моя Дуничка?
< Жена Мацапура.> Натурально, ваша Дуничка лучше и сравнить нельзя: у этой лицо совершенно как бы веретено, ухват, которым
< Анна Андреевна.> Признаюсь, я теперь такими подлыми делами не намерена заниматься. Да и состояние мое совсем не для того. Я и никогда не занималась, и не любила, и не знаю даже, о какой вы дряни там говорите... Я и не слышала никогда об этом. Во-первых, я намерена жить в столице, потому что я и рождена для того, а вовсе не для того, чтобы жить с какими-нибудь медведями. Вот и муж мой: он непременно получит генеральский чин.
< Городничий.> Да, признаюсь, господа: я, чорт возьми, очень хочу быть генералом.
< Артемий Филипович.> И дай вам бог быть им. Тогда и нас, Антон Антонович, не забудьте.
< Земляника.> Если случатся делишки какие, то не забудьте и окажите покровительство ваше.
< Судья.> Да, если по службе придется хлопотать, то не оставьте вашею помощью.
< Городничий.> Я готов, готов стараться; извольте, я готов.
< Анна Андреевна.> Ты, Антоша, всегда готов обещать... Там тебе будет столько дел, что и подумать некогда.
< Городничий.> Нет, душа моя, почему ж? Иногда можно.
< Анна Андреевна.> Право, ведь эдакой странный — и будет спорить. Где же можно? Совсем не можно и не выберется просто времени.
< Городничий.> А мне кажется, иногда...
< Анна Андреевна.> Да нет, говорю тебе, нельзя. Ведь экой в самом деле бестолковый.
< Городничий.> Ну, бог с тобою. Я не буду больше спорить.
———
< ЯВЛЕНИЕ XIII.>
< Почтмейстер.> Удивительное дело, господа.
< Некоторые.> А что?
< Почтмейстер.> Бог знает, я и сам не знаю, <что> сказать вам, а все мы так, как будто в дураках.
< Городничий.> Как в дураках? Вы позабываете, что и я тут сижу.
< Почтмейстер.> Да, и вы. Я, господа, признаюсь вам, по любопытству люблю иногда почитать иные письма, которые приходят ко мне на почту. К тому же вот сам Антон Антонович просил меня не оставлять, не распечатавши, каждого письма. Как вдруг сегодня приносят ко мне на почту письмо от этого чиновника, которому мы показывали все заведения в городе. Я, признаюсь вам, не утерпел; ей богу, не утерпел: со страхом, с большим страхом, а распечатал.
< Городничий.> Как же осмелились, милостивый государь, распечатать письмо такой уполномоченной особы?
< Почтмейстер.> Да он, Антон Антонович, и не уполномоченный и не особа, а просто...
< Городничий.> А что, просто ?..
< Почтмейстер.> Чорт знает. Ни сё, ни то.
< Городничий.> Как вы смеете это сказать? Знаете ли, что я велю вас в острог взять?
< Почтмейстер.> Кто? Вы?
< Городничий.> Да, я. (Двигается плечом, как будто пляшет и наигрывает.) Так знайте ж, что этот самый чиновник женится на моей дочери и что я теперь сам могу быть вельможей, что я вас законопачу в Сибирь сейчас.
< Почтмейстер.> А вот этого не хотите? (Показывает палец.)
< Городничий.> Как вы смеете мне показывать палец? — Господа, протестую. Будьте все свидетели: г. почтмейстер показал мне при всех палец.
< Почтмейстер.> Господа, позвольте же и мне прежде всего прочитать письмо вам. На пакете написано: „Его благородию Аркадию Ивановичу Тряпичкину“. Признаюсь, это меня больше и понудило: если б еще к какой-нибудь важной особе, то, признаюсь, может быть, я бы и устрашился; но как увидел, что к благородию, то так сильно полюбопытствовал, о чем такая важная особа пишет к простому благородию, что никак не мог удержаться не распечатать. — „Здравствуй, душа моя Тряпичкин. Спешу исполнить мое обещание писать к тебе. Ты, я думаю, теперь думаешь: „Где-то наш Скакунов? Где носится, что делает, о чем мечтает? Чудные, братец, дела. Во-первых, на каждой станции любовная история — прехорошенькая девушка, и везде по уши влюбляются так, что я, братец, на каждой станции утопал в блаженстве.
А во-вторых, такое счастье со мной, какого никогда не бывало. Заехал я, братец, к таким дуракам, каких еще от роду не видывал. Такое роздолье. Помнишь, как мы с тобою в Петербурге заходили в один трактир пообедать на счет аглицкого короля, да хозяин взял наши шляпы и не поверил, подлец, 5 рублей в долг? Но тут просто рай. Приезжай и ты, душа Тряпичкин. Вообрази себе, что все тебе дают в одну минуту. Мне показывали и богоугодные заведения, и чорт знает еще что такое, всего даже не припомнишь. Городничий такой дурак. Судья тоже, а почтмейстер тоже изрядное полено и чрезвычайно похож на осла. Кроме того, какой-то казначей Ляпкин и смотритель училища — Земляника: словом, умора, такая пища для твоего пера. Ты мне говорил, [что пописываешь] какую-то литературу для „Библиотеки для чтения“. Пожалуйста, помести их в свою литературу и окритикуй хорошенько, только обо мне, сделай милость, полегче и лучше так, как бы меня и совсем не было. Я ведь тебя знаю: ты и родного отца не пожалеешь. Помнишь того автора, что выпускал какую-то книгу и кормил тебя по бильярдам <?> и кондитерским, а ты после того ругнул его так, что он и места не нашел. Прощай, душа Тряпичкин. Спешу домой; послал за лошадьми. Теперь,. по милости этих телепней, у меня не только на дорогу, но даже будет чем и дома покутить. А то, признаюсь, было дошло до крута. Не забывай и пиши ко мне. Твой Скакунов“.
какие-то свиные рыла, вместо лиц, а больше ничего нет. Однако ж, чорт возьми, ведь как же эдак? Он надул всех. Послать, послать за ним. Воротить его, подлеца, мошенника. Не мешкать. Еще можно.
— одна только тройка, а то все лошади, известно уж, почтовые: хворостиной нужно гнать, на дуду <?> идут.
< Земляника.> Да как же это так и останется? Ведь у меня он полтораста рублей взял.
< Погоняев.> Я не спущу этого: он у меня взял 500 рублей ассигнациями и обещал на минуту.
< Ляпкин-Тяпкин.> А у меня полтораста.
< Почтмейстер.> У меня сто, всё синенькими бумажками.
< Растаковский.> А у меня весь пенсион взял: только что получил, как всё и отдал с бумажником.
< Добчинский.> У меня восемьдесят; ей богу, последние.
< Бобчинский.> И у меня, и у меня, ей богу, двадцатипятирублевую бумажку и три двугривенных взял.
< Городничий.> Да что̀ толковать? Уж хуже всего: я ему дал четыреста и еще сам, дурак, навязался, и на дорогу угораздил чорт предложить опять четыреста и ковер дать. Чорт его знает. Ведь вот дурак, так дурак. Старый дурак. Без мала сорок лет на службе: никакой купец, ни подрядчик не обманул, а теперь дрянь... Ступай, ищи его, чорт побери. Я думаю, только колокольчик заливается...
< Анна Андреевна.> Как же, душа моя, ведь он совсем уж обручился с нашей дочерью? Ведь они и кольцами разменялись.
< Городничий.> А разве ты не видишь, что он сбухты барахты <сделал>, видно, всё это, и пустейший человек... Ведь вот подлинно: бог захочет наказать, <ум> отнимет. Ну, что в нем было такого, чтоб можно было принять за вельможу или важного человека? Чорт знает что. Дрянь, вошь, щепка этакая, тоньше серной спички, мочалка. Ну, где были у нас глаза? Чтобы чорт побрал всех нас вместе. Хоть бы имел он уже толщину в теле или важный вид какой-нибудь, а то дрянь, соплей перешибешь.
< Земляника.> А кто первый сказал, что он настоящий ?..
< Городничий.> Да кто первый? Чорт его знает.
< Земляника.> Вот эти два Петры Ивановичи рассказали.
< Бобчинский.> Ей богу, <ей> богу, нет. И не думал.
< Земляника.> Как? конечно, вы.
< Городничий.> Разумеется, вы. Сплетники городские. Лгуны проклятые.
< Попечитель богоугодных заведений.> Пузыри свиные. Колпаки.
< Городничий.> Болтуны негодные. Вы только рыскаете по городу да смущаете всех, трещотки проклятые. Сплетни сеете, сороки короткохвостые.
< Бобчинский.> Ей богу, это не я; это Петр Иванович говорили.
< Добчинский.> Э, нет, Петр Иванович. Это вы говорили.
< Бобчинский.> Э, нет; ей богу, вы.
< Городничий.> Нашли важную птицу.
———
< ПОСЛЕДНЕЕ.>
Те же и жандарм.
< Жандарм.> Приехавший чиновник требует городничего и всех чиновников к себе. Они остановились в гостиннице. (Все остаются с разинутыми ртами в разных положениях. Немая сцена. Занавес опускается.)