Официальная переписка о "Ревизоре"

V

ОФИЦИАЛЬНАЯ ПЕРЕПИСКА О РЕВИЗОРЕ

1

№ 1013
<27> февр. 1836. 

В III-е отделение собственной его императорского величества канцелярии.

Контора императорских с. петербургских театров, препровождая при сем пиесу под названием Ревизор, — покорнейше просит III-е отделение собственной его императорского величества канцелярии по надлежащем рассмотрении пиесы сей доставить оную в контору по возможности в скорейшем времени, с уведомлением может ли быть таковая представлена на здешних театрах.

В должности управляющего конторою Киреев.

2

В контору дирекции императорских с. петербургских театров.

Ревизор, препровожденную в оное отделение при отношении конторы от 27 февраля сего года № 1013.

Статс-секретарь А. Мордвинов.

№ 722

<Сверху надпись: > 

3 марта. Г. Гоголю а по получении обратно г-ну Храповицкому.

3

 101 

Конторе императорских с. петербургских театров.

Рассмотрев представленную ко мне от г. Гоголя пьесу под заглавием Ревизор две тысячи пять сот рублей. Марта 8 дня 1836 года.

Директор императорских
с. петербургских театров Гедеонов.

4

Высочайше повелено дать подарки российским актерам за представление комедии Ревизора.

Сосницкому и Дюру перстни по 800 р. каждому и Афанасьеву в 700 р., которые и послать к г-ну Гедеонову для вручения.

25 апр. 1836.

5

Министр императорского двора князь Волконский.

Примечания

Документы печатаются по подлинникам и копиям, хранящимся в ЛОЦИА: № 1 (отпуск) и № 2 из Дела № 17 (арх. № 7266, опись № 97/2121) „об отправлении в цензуру разных пьес для рассмотрения по русской труппе за 1836 г.“ (архив дирекции имп. театров); № 3 из Дела № 14 (арх. № 7262, опись та же) „о принятии к театрам от разных лиц пиэс и о выдаче за оных денег за 1836 г.“ (тот же архив); №№ 4—5 из Дела № 23 „с высочайшими повелениями, реэстрами и другими бумагами.... по 1-му столу о пожаловании разным лицам подарков, медалей, шпаг и проч.“ 1836 г. [архив 2-го отделения кабинета его имп. величества, опись № 84 (259/2)].

„Ревизора“ до сих не вполне разъяснена. Публикуемые документы в сопоставлении с ранее известными фактами (см. Н. В. Дризен, Драматическая цензура двух эпох, с. 40—43) указывают на чрезвычайно быстрое и, казалось бы, безпрепятственное разрешение „Ревизора“. 27 февраля (в четверг) пьеса отправлена в III отделение, а в понедельник 2 марта Дуббельт по докладу цензора Ольдекопа наложил резолюцию: „Позволить“. Замечательно, что в пересказе Ольдекопа (см. текст его доклада в переводе с французского на русский в назв. книге Дризена) „Ревизор“ превратился в историю Хлестакова, без малейшего намека на обличительное содержание комедии. Из частностей комедии цензура исключила кроме упоминаний о церкви и святых — только слова об офицерской (sic) жене и об ордене Владимира. 8 марта дирекция театров уже дает распоряжение о выплате Гоголю гонорара. 13 марта „Ревизор“ был разрешен и к печати (цензором А. В. Никитенко).

Эта последовательность фактов не согласуется, однако, с известием, которое исходит как от Гоголя, так и от его современников, что „Ревизор“ был разрешен только после вмешательства Николая I. Гоголь писал об этом дважды: Щепкину 29 апреля 1836 г. и матери 5 июня 1836 г. Щепкину он пишет непосредственно после рассказа о „большом и шумном действии“ пьесы, об успехе и нападениях: „Если бы не высокое заступничество государя, пьеса моя не была бы ни за что на сцене, и уже находились люди, хлопотавшие о запрещении ее“. В письме к матери то же самое изложено в несколько иной редакции (вместо „не была бы ни за что“ — „вероятно, не была бы“). Еще более глухо говорит он об этом в письме 6/18 апреля 1837 г. к Жуковскому: „Мне памятно до гроба то внимание, которое он оказал моему «Ревизору»“: эти слова к цензурованию пьесы могут и не относиться. В сопоставлении со словами П. А. Вяземского о том, что Николай I „читал пьесу в рукописи“ (Остафьевский архив, III, с. 317), и с публикуемыми документами, — гоголевские слова надо понимать как намек на чтение пьесы во дворце до представления ее в цензуру. В „Истории текста комедии Гоголя «Ревизор»“ В. И. Шенрок излагает его цензурную историю в общем правильно: после чтения комедии во дворце „цензуре оставалось немного дела“ (Соч. Гоголя, 10 изд., т. VI, с. 605). Но решительно недостоверными надо признать сообщения, которые тот же Шенрок напечатал в т. III „Материалов“, о запрещении „Ревизора“ в цензуре, после чего будто бы понадобилось „вмешательство государя“. Не говоря уже о бреде О. Н. Смирновой, заполняющем целые страницы „Материалов“, ни на чем кроме слухов, вероятно, не основано и сообщение неизвестного сотрудника St. -Petersburger Zeitung в 1875 г.: „Die Censur hat das Stück verboten, der Kaiser aber erlaubt“ и т. д. (Шенрок. Материалы, III, с. 32). Между тем, по следам этого сообщения излагал дело и А. И. Вольф в своей „Хронике петербургских театров“, из того же, вероятно, источника заимствовав и имена посредников между Гоголем и Николаем I (В. А. Жуковский, П. А. Вяземский, М. Ю. Вьельгорский). В. Шенрок правильно ограничился в своем (позднейшем) изложении упоминанием только о двух лицах — Жуковском и Вьельгорском: участие их обоих в предварительных хлопотах о „Ревизоре“ вполне вероятно.

Еще менее ясен вопрос о причинах такого „высокого заступничества“. Предание о демагогическом жесте Николая I, якобы признавшего пьесу „полезной и поучительной“ (St. -Petersburger Zeitung, 1875; ср. также воспоминания П. П. Каратыгина, Ист. Вестник, 1883, № 9), вопроса, конечно, не решает. Скорее всего можно предполагать в этом заступничестве известный расчет. Запрещение „Ревизора“ повторило бы судьбу „Горя от ума“, разошедшегося по всей России в списках; разрешенный и истолкованный как веселая комедия, в которой нет „ничего предосудительного“ (заключение цензора Ольдекопа). „Ревизор“ был бы отчасти обезврежен. Трудно допустить вместе с Н. Л. Бродским, что Ольдекоп выражал свое действительное впечатление („Ревизор“ в серии „Русские и мировые классики“, вступ. статья, с. XXII): его изложение „Ревизора“ слишком явно стилизует комедию.

Документы №№ 4—5 уточняют известия, до сих пор излагавшиеся по непроверенным мемуарным данным. О том, что „все отличившиеся получили от двора подарки“, упоминается в воспоминаниях актера Л. Л. Леонидова (Русск. Старина, 1888, № 4, и „Материалы“ Шенрока, III, с. 29). О том, что Гоголь „получил в подарок превосходные часы“ от неназванной „высокопоставленной особы“, у которой он. будто бы, по внезапному приглашению, читал „Ревизора“, есть известие в воспоминаниях Т. Г. Пащенко („Берег“, 1880, № 268). На недостоверность этих воспоминаний уже указано выше (с. 291). Зашифрованный, по цензурным соображениям, рассказ Пащенко, очевидно, должен быть понят как рассказ о приглашении Гоголя в один из дворцов. Это мало вероятно. Но в основе этого рассказа могли быть действительные факты, спутанные или искаженные рассказчиком: получение Гоголем подарка не за чтение, а за поднесение „Ревизора“.

„Узнайте, что делают экземпляры «Мертвых душ», назначенные мною к представлению государю и государыне и наследнику и оставленные мною для этого у гр. Вьельгорского. В древние времена, , мне обыкновенно что-нибудь следовало“. Как видно из дальнейшей переписки, с отъездом Жуковского из Петербурга это „обыкновение“ прекратилось. Почти через год, 6 октября н. с. 1843 г., Гоголь пишет Плетневу: „Я, как вы знаете, не получил ни за «Мертвые души», ни за сочинения“. Почти в то же время, 12 октября, Плетнев пишет Я. К. Гроту: „Я успел упросить вел. княжну Ольгу Николаевну, чтобы она приняла от меня экземпляр Гоголя сочинений и поднесла бы его maman с условием, вместо подарка послать ему в пособие денег“. Результаты этой просьбы неизвестны.

В. Г.