ВИРША, ГОВОРЕННАЯ ГЕТЬМАНУ ПОТЕМКИНУ
ЗАПОРОЖЦАМИ НА СВЕТЛЫЙ ПРАЗДНИК ВОСКРЕСЕНИЯ.
Христос воскрес, рад мир увесь, дождалыся божиеи ласки,
Теперь усяк наився в шмак христовои паски.
Все гуляють, выхваляють воскресшого бога,
Уже тая що до рая протерта дорога.
Злии духи, власныи мухи все уже послизли,
Загнав Исус в пекло покус, щоб християн не гризли.
А смерть люта, що нам тута вельми докучала,
По болотах, очеретах, бижучи кричала.
Та суцега тепер бегла, як шалена до ляху,
Бо бег с хрестом чорта с хвостом прогнав, як собаку.
Сей чорт темний, князь пекельный, з смертью поглизався,
Всех зажерти, в ад заперти так вин измовлявся.
Воны тое в кучу двое, знюхавшись, ланцюють,
Хоть старого, хоть малого так и глабцюють.
— хоть и кроля у рай не пускають,
Хоть бы святих, вони и тех у пекло таскають.
Архиереи и ереи ишли по тому шляху,
Филозопи, крутопопи набралыся жаху.
Пропав той страх, зарес весь шлях купям та болотом,
Где той злий дух ковтав, як мух, ненаситним ротом.
Тепер скорый, шлях просторый до раю протерли,
Без сторожей, все настежей ворота отперли.
Уже велять яблука рвать из райского древа,
Бо каб то ся не велося бо поила Ева.
Давно той уж крычит недуж, що спокусив Еву,
За то ему, для сорому болезнь по чреву.
Вышить, охряв, бо бег закляв лазить на чреве.
За его грех, що вин на смех те брехав Еве.
Бе
Збула власти, треба прясти на гребене мичку.
За нею ж там бидный Адам щось, кажуть, прошкудив,
Землю пахав, цепом махав, бег з раю пропудив.
За ту ж еду Ева беду заслужила сiю,
Честь Адаму аж за браму вибили у шию.
Глупа жона! сама она яблоки трощила,
За один плод увесь народ в пекло затопила.
Бег милостив, Еву простив, Адама пробачив,
Для визволу сам до долу лезти з неба рачив.
Там чортище старый свище, не хоче смириться,
Крутить хвостом, еще с Христом думае свариться.
Лишень же бег сам на порег в пекло поточився,
Завив грезно, як вовк резно, голосом собачим,
Кричить пробу, що особу Христову побачив.
Дав бег хлости, що все кости поламав и роги,
И самого духа злого пидгарбав пид ноги.
Кричить на пуп, повсюду струп, нельзя доторкнути.
Надуло брух, заперло дух — не дало й <......>.
А смерть шлюха с того слуха, що човпуть над дядьком,
Стала трястись, думае спастись плутовским порядком.
Пустила дур, бьется об мур, дерется на стену,
Як шалена, тороплена, попустила уже и пену.
Дак сих покус знавши Исус хитрие обмани,
За их дело на все тело наслав злии рани,
Бо всю птицю, всю гузицю ссипала короста,
езнь не проста.
В таким месте, що не сести, а не почесати,
Нудьга — туска там як луска, где сором и казати.
Смердять кости, що в корости, а тее все попрело,
Як бубон струп, продовбли пуп сороки все тело.
З усех сторон много ворон туда полетали,
Костомахи, розни птахи пшицю ростаскали.
Черви повзуть, тело гризуть зувсим поточили,
Огонь пече, юшка тече, так их учили.
Карность злая! бо як тая з людьми поступала,
Так по делом душа с телом и не пропала.
А Иуда сам стоячи там зъюридився як макуха.
То синеее, бо бере трясуха.
Вельми сей зляк и мех закляк в его з гришми за плечима,
За той свой грех, що носив мех не бачить очима.
В землю вкопав, щоб мех пропав, та окаменела,
Посох там цвет, и травы нет, бо билш не зеленела.
В води рибу, мех из глибу роспудив и раки,
Вирнув злий дух из води сух до Иуди паки.
Сюю мару пек и в жару, дак не загоревся,
Огонь потух, а той злой дух в печи не затлився.
Мицно по щит чортом подбит, що и не дереться,
В огню з печи да на плече до Иуди знову береться.
ешком ходить пешком в пекле повсюду.
Бег повелев, щоб мех не тлев до страшного суду.
А хутенько да скоренько Петра бег достачив,
Уже Петро отпер пекло, як Христа побачив.
Прадед Адам и дядько Хам заиграли в свирели,
Закричали, затрещали, як Христа заглядели.
Усяк юзник свий крепкий узлик зараз розвязали,
Иисусу Христу все на листу <усе> росказали.
Ева тута була загнута, о, злоба шайтана,
Сей покуса, злейший труса и крымського хана.
Мучить дарма, бо в их ярма з шии не злазили,
З ярма в хомут, з узлами кнут, дротянии пуги,
З шии до пят на спини знать кровавии смуги.
А для страху бьють с размаху пятинку святую,
На подпрягу в колымагу запряглы и тую.
Що<б> скакала та брикала, кладуть в рот удила,
Секуть плетью, щоб так метью ступою ходила.
Понеделок, хоть не мелок, и тому ж тая заслуга,
Змикулився, замулився — ледви и той утик из плуга.
Всю налогу скоро ж богу донесли ув уши,
Не забарив, ад разорив, выпустив все души.
Святый Афет, узявши мушкет, выстрелив на гасло,
Выйшла здрая немалая, аж пекло захрясло.
Вдрук ожили все, загули, як весною мушки,
С пекла нарид побиг на завид по наший <на?>трушки.
Дочув Абрам, що вже Адам з пекла удрызав,
Свята Сарра, хоть и стара, та женщина руча,
Вся пехота шла в ворота, — вона куды луча.
Племиник Лот в купу сирот як изобрав бедных,
Так ни дверей, ани верей не стало медных.
Бо як тая сильна здрая с пекла потрощила,
Власне куча, куды луча, так закопотила.
У божу путь тилько сопуть, що аж попотилы,
Мойсей пророк в дверях замок и мур пробив рогами,
Ад сплюндрував, помандровав пешими ногами.
Так из ада вся громада рада, що свободна.
Адам играй, отперши рай, иды, поспишайся,
Райским плодом с усем родом там ты уте
Веди всех у ряд у райский сад яблук избирати,
Аж от древа, бо билш Ева не буде вмирати.