Шенрок В. И.: Материалы для биографии Гоголя (старая орфография)
Н. В. Гоголь. Последние годы жизни. 1842 - 1852 гг.
Глава LXXI

Глава LXXI.

Въ конце 1846 года между Гоголемъ и Ивановымъ заметно открылась пропасть, давно подготовляемая переменой въ ихъ взглядахъ и настроенiи. Въ своей статье о нихъ Е. С. Некрасова отрицаетъ влiянiе этой причины на происшедшее между ними охлажденiе, приписывая его исключительно болезненному состоянiю Гоголя; но односторонность этого взгляда становится несомненной при внимательномъ сличенiи известной статьи Гоголя „Историческiй живописецъ Ивановъ“ съ данными ихъ переписки. Напомнимъ прежде всего указанное Н. С. Тихонравовымъ поразительное сходство по содержанiю этой статьи именно съ темъ письмомъ Гоголя къ Иванову отъ 1 января 1845 г., которое, какъ мы видели, было . Е. С. Некрасова справедливо замечаетъ въ одномъ месте, что Гоголь бралъ на себя обязанность даже „думать за Иванова“, но, какъ всегда бываетъ въ техъ случаяхъ, когда излишняя попечительность о взросломъ человеке переходитъ должныя границы, дело не ограничивалось желательнымъ содействiемъ въ житейскихъ затрудненiяхъ, но доходило и до совершенно нежелательнаго вмешательства въ чужой внутреннiй мiръ. Читая статью Гоголя, постоянно чувствуешь, что онъ безъ всякаго колебанiя вкладываетъ въ нее то содержанiе, которое было выработано его собственными размышленiями и опытомъ, но вовсе не принадлежало Иванову. Если предыдущее замечанiе показалось бы недостаточнымъ, то мы можемъ прибавить къ нему еще несколько другихъ. Во-первыхъ, въ статье, говоря объ Иванове, Гоголь передаетъ въ значительной степени исторiю собственныхъ душевныхъ страданiй, иногда употребляя те же самыя выраженiя„Русской Старины“ за 1875 г. (особенно поразительное и несомненное сходство представляетъ повторенное въ обоихъ случаяхъ сравненiе человека, находящагося въ положенiи Гоголя, съ темъ, который погруженъ въ летаргическiй сонъ. Характеристика невежественнаго отношенiя непонимающей публики къ задаче и потребностямъ художника и того ея безтолковаго нетерпенiя, съ какимъ она требуетъ отъ писателя немедленнаго продолженiя заинтересовавшаго ее труда, очень похожа въ статье „Мертвыхъ Душъ“. Ср. „Историческiй живописецъ Ивановъ“; „Есть люди, которые уверены, что великому художнику все доступно: земля, море, человекъ и моленiе Богу, словомъ, все можетъ достаться ему легко, будь только онъ талантливый художникъ и поучись въ академiи“. Въ третьемъ письме по поводу „Мертвыхъ Душъ“ читаемъ: „Умный резонъ: потому что въ продолженiе одного года я выдалъ вдругъ слишкомъ много, такъ подавай еще столько же, Поль-де Кокъ пишетъ по роману въ годъ, то почему жъ и мне не написать: ведь это тоже, молъ, романъ, а только для шутки названъ поэмой“. Наконецъ, все место, где речь идетъ о душевныхъ „обстоятельствахъ“ Иванова и о его внутренней работе надъ собою, не позволявшей ему отрываться отъ главнаго труда для денежнаго заработка, повторяетъ въ весьма сходной варiацiи мысли, выраженныя о самомъ себе въ письме Гоголя къ Шевыреву отъ 2 марта 1843 г. Тамъ мы читаемъ: „Какъ тягостно во время внутренней работы удовлетворять ответами приходящихъ, хотя бы близкихъ душе! Представь архитектора, строящаго зданiе, которое все загромождено и заставлено у него лесомъ; чего стоитъ ему снимать леса и показывать неоконченную работу, и какъ будто бы кирпичъ вчерне и первое пришедшее въ голову слово въ силахъ разсказать о фасаде, который еще въ голове архитектора“ и пр. Подобныя же затрудненiя, по словамъ Гоголя, испытывалъ и Ивановъ; вообще онъ виделъ полную аналогiю между недоверiемъ къ себе друзей и ихъ „подталкиванiями“ съ одной стороны и недоверiемъ и понуканiями Иванова со стороны оффицiальныхъ сферъ. Позднее те же мысли снова были высказаны Гоголемъ въ примененiи къ себе самому въ письме къ С. Т. Аксакову отъ 6 марта 1847 г., где удержано даже сходное сравненiе съ указаннымъ выше сравненiемъ въ письме къ Шевыреву: разница лишь въ томъ, что вместо архитектора для разъясненiя мысли здесь речь ведется о поваре („поваръ сказалъ напередъ, что обедъ его будетъ иначе сготовленъ, а потому потребуется много времени. Что следовало делать темъ, которымъ обещано угощенiе? Следовало молчать и ожидать терпеливо. Нетъ, давай кричать: „подавай обедъ“ и пр. Мы не отрицаемъ, конечно, существованiя действительно известнаго сходства въ положенiи Гоголя и Иванова; но несомненно изъ предыдущаго, что̀ во всякомъ случае въ статью объ Иванове Гоголь внесъ также много субъективнаго, отчасти взявъ на себя трудъ за него говорить и думать. Съ другой стороны, составивъ за Иванова идеалъ художника по своему образцу, Гоголь приписывалъ ему те мысли и чувства, которыхъ у него совсемъ не было, это всего яснее можно видеть при сравненiи следующихъ словъ статьи: „Ивановъ молилъ Бога о ниспосланiи ему полнаго обращенiя“; „Ивановъ просилъ у Бога, чтобы огнемъ благодати испеплилась въ немъ холодность и черствость“ и пр., и этихъ словъ письма: „“, „на многое смотрите вы остроумными глазами, но не глазами мудреца, просветленнаго разумомъ свыше“ и пр. Особенно же близки по своему внутреннему смыслу слова въ письме отъ 1 января 1845 г.: „Когда напишется картина на душе вашей, тогда кисть ваша полетитъ быстрее самой мысли“ и въ статье объ Иванове: „Ведь пока въ самомъ художнике не произошло истиннаго обращенiя къ Христу, не изобразить ему того на полотне“. Далее слова: „Ивановъ лилъ слезы въ тишине, прося у Бога силъ исполнить Имъ же внушенную мысль“, должны быть прямо отнесены къ Гоголю, а не къ Иванову, которому Гоголь лишь усиленно старался внушить эти чувства и мысли. Наконецъ, размышленiе Гоголя о томъ, что въ случае, если бы правительство и общество допустили голодную смерть художника, то „иной драматическiй поэтъ составилъ бы изъ этого чувствительную драму“, и пр. представляютъ очень заметную варiацiю следующихъ словъ письма къ Прокоповичу отъ 17 апреля 1843 г.: „Два раза я могъ бы просто умереть отъ нужды и голода и обо мне составилась бы, можетъ быть, довольно трогательная исторiя, какъ о многихъ талантахъ, окоченевшихъ во время окружавшихъ призраковъ славы“ и пр. Такiя же мысли еще раньше находимъ въ письме къ Погодину отъ 30 марта 1837 г. еще задолго до знакомства съ Ивановымъ: „Ты приглашаешь меня ехать къ вамъ. Для чего? Не для того ли, чтобы повторить вечную участь поэтовъ на родине!“ Въ самыхъ последнихъ строкахъ статьи, где говорится о нищенстве, повторяются мысли, высказанныя въ письме къ Иванову отъ 24 iюля 1844 г., где сказано: „Вы нищiй и не иметь вамъ угла, где преклонить голову, какъ не имелъ его и Тотъ, Котораго пришествiе дерзаете вы изобразить кистью“. Неизвестно, какъ принялъ тогда Ивановъ только-что приведенныя нами слова Гоголя, ибо ответа его на это письмо мы не находимъ въ книге г. Боткина, но кажется, что Гоголь, именно приписывая свой взглядъ Иванову, въ конце концовъ перешелъ последнiя границы умеренности, такъ что Ивановъ, тронутый всемъ содержанiемъ статьи, написалъ ему однако: „Одно мне позвольте возразить противъ следующихъ словъ вашей статьи: „Ивановъ ведетъ жизнь истинно монашескую“. И очень бы не отказался иметь женой монахиню, — женщину, занятую преследованiемъ собственныхъ своихъ пороковъ“.

Раздел сайта: