Глава CXVII.
Осенью Гоголь снова переселился въ Неаполь, куда звалъ къ себе изъ Парижа гр. А. П. Толстого. Но онъ сильно колебался относительно поездки въ Іерусалимъ, не замечая въ себе той готовности, которая казалась ему обязательной для путешествiя. Его устрашали и внешнiя препятствiя, и черствость души. „Какъ бы то ни было“ — писалъ Гоголь А. П. Толстому — „но обстоятельства такъ устраиваются, что можетъ быть, поездъ мой точно на несколько времени отдалится. Еще страннее, что почти со всеми людьми, которые, подобно мне, хотели ехать въ этомъ году, случились непредвиденныя задержки, иные даже возвратились съ дороги. Во всякомъ случае я никакъ не руководствуюсь въ этомъ деле собственной волей и не иду упрямо наперекоръ всему, но жду указанiй Божiихъ, которыя мне проявятся въ попутномъ ходе всехъ споспешествующихъ къ моему путешествiю обстоятельствъ“. Но для этого недоставало слишкомъ многихъ условiй и между прочимъ самаго главнаго и существеннаго условiя. „Признаюсь вамъ“ — писалъ онъ въ техъ же числахъ А. О. Смирновой, — „молитвы мои такъ черствы! Я прежде думалъ, что я лучше молюсь, что я почти умею молиться временами. Но теперь вижу, что если не захочетъ Самъ Тотъ, Которому молишься, никакъ нельзя помолиться“. До чего мучительно должно было быть такое положенiе, можно судить уже по крайнему несоответствiю надеждъ съ ихъ исполненiемъ. Въ начале 1847 г., Гоголь писалъ однажды Жуковскому: „какъ я радъ, что отъездъ мой на Востокъ немного отодвинулся! для этого путешествiя нужно хоть сколько-нибудь лучше приготовиться, не говоря уже о томъ, чтобы и самому несколько поопрятнее принарядиться“ (очевидно, въ духовномъ смысле). Несколько позже, онъ съ уверенностью говорилъ Смирновой: „У гроба Господня укреплюсь и духомъ, и теломъ, да и можетъ ли быть иначе? Богъ милостивъ“. Но чемъ ближе подходилъ срокъ отъезда, темъ сильнее говорилъ въ Гоголе голосъ сомненiя и страха. Такъ онъ писалъ Шевыреву: „Не будетъ ли оскорбленiемъ святыни мой прiездъ и поклоненiе мое? Если бы Богу было угодно мое путешествiе, возгорелось бы въ груди моей желанiе сильнее и все бы меня тянуло туда, и не посмотрелъ бы я на трудности пути. Но въ груди моей равнодушно и черство, и меня устрашаетъ мысль о затрудненiяхъ“. Заметимъ мимоходомъ, что въ числе последнихъ особенно страшна была морская болезнь, потому что Гоголь не переносилъ моря съ его качками и мертвой зыбью. Наконецъ Гоголь сталъ просить напутствiй у лучшихъ друзей (онъ писалъ Плетневу: „мне теперь такъ нужны письма близкихъ, самыхъ близкихъ друзей! Если я не получу, до времени моего отъезда, отъ тебя письма и дружескаго напутствiя въ дорогу, мне будетъ очень грустно“ и старался отъ души помириться съ остальными). Онъ сталъ разузнавать о всехъ подробностяхъ путешествiя и съ этой целью вступилъ въ сношенiе съ своимъ школьнымъ товарищемъ Базили, консуломъ въ Сирiи, и съ ездившимъ въ Палестину — Бейне. Въ письме къ Иванову отъ 28 декабря 1847 г. онъ писалъ Иванову: „Поклонитесь отъ меня Бейне и разспросите его, какъ онъ ехалъ изъ Байрута въ Яффу, а изъ Яффы въ Іерусалимъ?“ и проч. Письма самого Гоголя къ Базили пока неизвестны, за исключенiемъ еще двухъ, помещенныхъ въ сборнике „Помощь голодающимъ“, и приводимаго здесь, письма же Базили все сохранились и помещаются ниже.
— Н. В. Гоголю. Бейрутъ
„Какимъ же это образомъ еще въ ноябре не получилъ ты, милый другъ Николай Васильевичъ, письмо мое, писанное въ iюне или въ iюле (не помню, только знаю, что это было въ ту пору большихъ жаровъ, когда я былъ въ горахъ, въ ответъ на твое письмо изъ Остенде? А жаль, если письмо затерялось, не столько потому, что оно было исполнено нежности къ тебе и воспоминанiй школьныхъ, дорогихъ более и более сердцу моему, по мере того, какъ голова седеетъ, сколько потому, что темъ письмомъ я усердно приглашалъ тебя, если возможно скорее, въ Бейрутъ, чтобы доставить мне удовольствiе, а тебе случай и, можетъ быть, также некое удовольствiе совершить благочестивый твой походъ въ Іерусалимъ вместе со мною. Если въ теченiе января (по-нашему) можешь сюда поспеть, это сбудется; если позже, т. -е. въ феврале или въ марте, то только свидимся; если еще позже, то я скажу, что именно ты ждалъ моего отъезда изъ Сирiи, чтобы сюда заехать, ибо въ апреле непременно отправляюсь въ Россiю съ семействомъ. Не будь страха отъ наступающихъ летнихъ жаровъ, страха за детей, въ особенности за необходимость ихъ отправить въ мае, то клянусь тебе Аллахомъ, пожалуй, я бы еще прождалъ месяцъ, чтобы только свидеться съ тобою. Но ведь женатому, семейному человеку предстоитъ много соображенiй, тебе непостижимыхъ. Какъ бы то ни было, а если прiедешь позже и не застанешь меня ты здесь, въ Бейруте, въ Яффе и въ Іерусалиме найдешь прiемъ отличный и радушный — въ томъ тебе ручаюсь. Если бы ты совершилъ путешествiе со мною, то расходовъ тебе бы не стоило никакихъ отъ твоего прiезда до твоего выезда изъ Сирiи, потому что лишняя лошадь у меня есть, а разумеется жилъ бы ты у меня и здесь и въ Іерусалиме. Если прiедешь безъ меня, то сделай милость не хлопочи о конвояхъ и прочихъ вздорахъ, о коихъ толкуютъ светскiе путешественники — шарлатаны въ подражанiе Ламартину. Прiезжай по разсчету пароходовъ какъ найдетъ удобнее и кратче, черезъ Александрiю или Смирну, въ Бейрутъ. Заметь только, что, отправившись изъ Александрiи сюда, надо здесь просидеть 12 дней въ карантине, а изъ Смирны сюда карантина нетъ. Изъ Бейрута на лодке переедешь въ Яффу — это стоитъ безделицу. Изъ Яффы нужна лошадь для тебя и разве лошадь для поклажи, буде есть поклажа, чтобы въ одинъ день переехать въ Іерусалимъ. А я хоть и буду въ отсутствiи, а ручаюсь головой — никто тебя не обидитъ. Въ Іерусалиме поживешь у патрiарха, сколько захочешь, и темъ же церемонiаломъ поедешь назадъ. Насчетъ расходовъ видишь, что необходимыхъ весьма немного, а что̀, какъ и почему захочешь дать потомъ и прочимъ въ Іерусалиме, объ этомъ подробно объяснишься съ домашнимъ вицеканцлеромъ въ Яффе, человекомъ действительно почтеннымъ, коему уже ты рекомендованъ.
ты по обычной разсеянности получилъ письмо и не прочиталъ (со мною это случается съ того времени, какъ получаю письма пронумерованныя), то, братъ, не прiезжай, а то готова виселица ради толикаго преступленiя. Ведь и я и добрая моя жена по-братски, запросто тебя просили погостить всю зиму здесь: здесь климатъ лучше вашего неапольскаго.
Прощай же еще разъ, милый другъ. Спеши къ намъ и не безпокойся ни о чемъ: я озабочусь о твоемъ отправленiи и обо всемъ, а если меня не застанетъ, то мои чиновники все исполнятъ какъ следуетъ. Твой навсегда А. Базили“.
— Н. В. Гоголю. Флоренцiя. 1/13
„Милостивый Государь Николай Васильевичъ! Едва получилъ изъ Рима отъ Александра Андреевича Иванова письмо, въ которомъ онъ мне говоритъ, что вы желаете иметь сведенiя о дороге въ Іерусалимъ черезъ Бейрутъ и Яффу, спешу писать къ вамъ и предложить вамъ отъ всей души небольшую мою опытность. Сожалею только, что не могу вамъ сообщить подробнейшихъ сведенiй именно этой дороги (sic). Вотъ почему: путешествiе мое въ Сирiю было сопряжено съ художественною целью и потому мне было весьма любопытно побывать въ Бальбеке и Дамаске. Въ горахъ Ливана было тогда смирно; снегу немного, — однимъ словомъ, ничего не мешало моимъ предположенiямъ. Въ Дамаске я засталъ караванъ армянскихъ поклонниковъ, идущихъ въ Іерусалимъ въ числе трехсотъ. Я воспользовался этимъ случаемъ, присоединился къ нимъ, и мы, черезъ Сасу, Кнайтру, мостъ Якова, Назаретъ, прибыли преблагополучно въ Іерусалимъ. Изъ этого вы видите, что я знаю дорогу изъ Бейрута въ Яффу только по разсказамъ; но эта дорога впрочемъ не есть кратчайшая разве только морскимъ путемъ. На парусномъ судне можно прiехать изъ Бейрута въ Яффу въ 24 часа, и то съ попутнымъ ветромъ, но это рискъ. Самая же прямая дорога идетъ черезъ Сидонъ, Тиръ, Кармель, Дженнинъ и Наплусъ. Но будучи на Кармеле, неужто вы не заедете въ Назаретъ, который только въ разстоянiи семи часовъ оттуда? Можно также ехать съ Кармеля на Кесарiю и Яффу, но это дальше и въ бытность мою было и опасно. Если и васъ интересуютъ Бальбекъ и Дамаскъ, то вотъ вамъ маршуртъ: Изъ Бейрута первый ночлегъ на вершине Ливана въ Хане, второй въ Захле (христiанскiй городокъ) и на третiй день въ Бальбеке, оттуда въ Дамаскъ два дня езды и ночлегъ въ третiй день. Весьма вероятно, что тамъ еще застанете караванъ армянъ, иначе лучше воротиться прямымъ путемъ въ Бейрутъ, что̀ возьметъ три дня пути.
мы платили по 30 пiастровъ (7½ франковъ) въ день — за его услуги и за подержанiе кантины (?), кухонной посуды, постелей и проч. Намъ нужно было для вояжа пять лошадей, за которыя платили по 60 пiастровъ въ день. Обыкновенно, предпринимая путешествiе большое, какъ напр. въ Египетъ, путешественники иначе устраиваются, покупаютъ сами все нужное: кастрюли, тарелки, ножи, вилки, постели, палатку, однимъ словомъ, целое хозяйство, также съестные припасы и напитки, потому что по дороге кроме курицъ и молока ничего нельзя достать, а изъ овощей только можно считать (разсчитывать?) на лукъ. Такъ и мы делали въ Іерусалиме. Въ Бейруте же есть чудесная европейская лавка, где вы найдете въ жестянкахъ сардинки, consommé, purée всехъ видовъ, англiйскiе консервы говядины, грибовъ, сою, ветчину, всякую всячину.
ночевать подъ открытымъ небомъ. Въ Дамаске есть прекрасный hôtel, а на Кармеле и въ Назарете католическiе монахи принимаютъ всехъ путешественниковъ преласково и прекрасно, — въ греческихъ же монастыряхъ, въ Рамле, въ Вифлееме не такъ. Въ Яффе всемъ бы хорошо, только нетъ европейскихъ постелей, а укладываютъ на диванахъ, блошки мучатъ, а, кажется, что̀ бы стоило завести три-четыре кровати на европейскiй ладъ? У Константина Васильевича, безъ сомненiя, есть знакомые въ Тире и Сидоне, и тамъ вамъ можно будетъ переночевать сносно, а придется потерпеть, можетъ быть, въ Дженнине и Наплусе; оттуда 15 часовъ езды до Іерусалима и дорога страшная, убiйственная; поэтому обыкновенно путешественники ночуютъ въ Бире, въ 4-хъ часахъ отъ Іерусалима. Вотъ вамъ некоторыя сведенiя, которыя въ сiю минуту припоминаю. Я еще остаюсь несколько времени во Флоренцiи, и если вамъ нужны еще другiя, напишите. Не забудьте осведомиться въ австрiйскомъ посольстве въ Неаполе объ отходе парохода изъ Смирны въ Бейрутъ, что̀ бываетъ только одинъ разъ въ месяцъ, чтобы вамъ не разойтись. Есть еще компанiя Ростандъ, постановленiя которой вамъ не трудно будетъ узнать въ Неаполе. Въ Іерусалиме познакомьтесь съ прусскимъ консуломъ; онъ препрiятный молодой человекъ, а главное — археологъ. Позвольте мне также вамъ рекомендовать увражъ: „La Palestine“ par Mank, faisant partie de ’Univers Pitturesque“, publié par Fermin Dielot“.