Скандальная книга
Итак, «Выбранные места» увидели свет. Это были 32 письма (в первоначальном варианте). Одни Гоголь написал специально для книги, а другие взял из реальной переписки, но частично доработал их или даже полностью переработал. И все с одной целью: возродить Россию. Только маленькое добавление - не затрагивая институты власти. Все ведь зависит от конкретного человека: исправится каждый, исправится и общество. Много лет спустя гоголевской теорией воспользовался Лев Толстой, который пришел в результате к отрицанию Государства и Церкви.
Сам же Гоголь пытался научить соотечественников добросовестно служить существующему порядку. Ему это было делать очень легко, смотря из своего прекрасного далека. И его нисколько не смущало, что сам он всю жизнь прожил за чужой счет, что никогда даже не пробовал управлять своим имением и от решения проблем своей семьи тоже всегда уходил. Он не имел никакого представления о проблемах своей страны. Зато с легкостью давал советы супругам, дамам, помещикам, губернаторам, священникам и проч.
действительно, на следующий день после публикации он получил пару одобрительных писем. В частности от «лучшей ученицы» А. О. Смирновой, которая в восторге скупила штук 20 экземпляров, чтобы раздать ближайшим помощникам мужа. «Книга ваша вышла под новый год, и вас поздравляю с таким вступлением, и Россию, которую вы одарили этим сокровищем. Все, что вы писали доселе, ваши «Мертвые души» даже, - все побледнело как-то в моих глазах при прочтении вашего последнего томика».
«Самое лучшее, что можно сказать о ней,- назвать Гоголя сумасшедшим». Да, шуму было много. Гоголь воспринимал критику смиренно, но с некоторой примесью самодовольства. Из письма Жуковскому: «Я размахнулся в моей книге таким Хлестаковым, что не имею духу заглянуть в нее. Но тем не менее книга эта отныне будет лежать всегда на столе моем».
В это время произошла серьезная размолвка с Белинским. Гоголь увидел его статью в «Современнике» и написал оправдательное письмо. Но только подлил масла в огонь. «Или вы больны – и вам надо спешить лечиться, или… не смею досказать своей мысли!.. Проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия, панегирист татарских нравов – что вы делаете!» Умирающий Белинский не стеснялся в выражениях. В течение нескольких дней Гоголь был в шоке. А он-то думал, что ведет беседу от чистого сердца… Борясь с самолюбием, он все же ответил автору гневного послания смиренно. Да и что тут было сказать?
Вообще после публикации «Выбранных мест» вокруг него произошли странные перестановки. Бывшие хулители приветствовали его возвращение к «здравым идеям», поклонники кидались на него с упреками. Обмен письмами с Аксаковым, одним из немногих преданных друзей, привел к разрыву.
«Авторской исповеди», однако печатать ее не стал. Не стал он печатать также и «Размышления о Божественной Литургии». Интуитивно он, видимо, понимал, что читатели не доросли ещё до понимания его умозаключений. И что стоит оставить их на время в покое.
Гоголь вновь уверовал в свой роман. В предисловии ко второму изданию «Мертвых душ» он обратился к читателям с просьбой присылать ему заметки о русской жизни, описания черт национального характера, происходящие события. Но никто не ответил. Тогда он вновь обратился к друзьям за помощью. Ему нужна была информация и различные анекдоты для создания своих новых персонажей. «Что вам стоит…» так писал он многим. А. О. Смирнова получил куда более полные рекомендации. «Например, выставьте сегодня заглавие и, взявши одну из них <…> опишите мне ее со всеми ухватками – и как садится, и как говорит, и в каких платьях ходит, и какого рода львам кружит голову…» И это он предлагал проделывать ежедневно. Письма свои он адресовывал даже людям, которых знал, но никогда не видел. Однако друзья не спешили. Он же из-за отсутствия сведений ничего не мог писать. По крайней мере он всегда мог оправдать свое бездействие чужой ленью.