Послесловие
После смерти Гоголя продолжились ожесточенные споры его непримиримых друзей и знакомых. Где отпевать писателя? Аксаков и славянофильское окружение настаивали на отпевании в приходской церкви, которую посещал Николай Васильевич. С другой стороны, профессор Грановский, будучи западником, требовал проведения этого важного для всех мероприятия в университетской церкви. Тут же вспомнили и о преподавательском прошлом писателя. Чтобы закончить неуместный спор у гроба, московский генерал-губернатор, граф А. А. Закревский приказал отпевать тело в университетской церкви, но пускать туда всех без исключения.
22 февраля гроб перенесли в церковь. Несли его на руках писатели, в том числе А. Н. Островский. Несколько дней проезд по Никитской был затруднен. Столько желающих пришло проститься с Николаем Васильевичем.
А 24 февраля состоялось отпевание. Ни мать, ни сестры не успели приехать на похороны.
монастыря. А в 1931 году, в связи с открытием на территории монастыря колонии для несовершеннолетних, прах перезахоронили на Новодевичьем кладбище.
После смерти Николай Васильевича не осталось практически никаких вещей. Золотые часы, принадлежавшие некогда Пушкину, пальто, два сюртука, несколько пар брюк, галстуки и три носовых платка. И знаменитый кожаный портфель. Ни денег, ни важных бумаг…
Но остались произведения. Как следовало теперь к ним относиться с официальной точки зрения? Вскоре после смерти писателя в «Москвитянине» появилась резкая заметка Ф. В. Булгарина, платного агента тайной полиции. Однако слово в защиту Гоголя не могло не прозвучать. И оно прозвучало. Это было слово И. С. Тургенева: «Гоголь умер! Какую русскую душу не потрясут эти два слова? <…> Да, он умер, этот человек, которого мы теперь имеем право, горькое право, данное нам смертию, назвать великим; человек, который своим именем означал эпоху в истории нашей литературы; человек, которым мы гордимся как одной из слав наших. Он умер, пораженный в самом цвете лет, в разгаре сил своих, не окончив начатого дела, подобно благороднейшим из его предшественников…»
«Московские ведомости». И московский цензор по недосмотру разрешил ее публикацию. Тургенева наказали: посадили под арест, а затем выслали на жительство в имение Спасское-Лутовиново.
Что же теперь делать с находящимся в печати «Собранием сочинений»? Решили все-таки отложить его печать. Друзьям потребовалось не меньше трех с половиной лет, чтобы добиться разрешения цензуры.